Из за чего возникает окр. Обсессивно-компульсивное расстройство у детей

Жить с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) нелегко. При этом заболевании возникают навязчивые мысли, вызывающие сильную тревогу. Чтобы избавиться от тревоги, человек, страдающий ОКР, часто вынужден определенные ритуалы.

В классификации психических заболеваний ОКР относят к тревожным расстройствам, а тревога знакома практически каждому. Но это вовсе не означает, что любой здоровый человек понимает, что приходится испытывать страдающему ОКР. Головные боли тоже знакомы каждому, но это не значит, что мы все знаем, что ощущают страдающие мигренями.

Симптомы ОКР могут мешать человеку нормально работать, жить и выстраивать отношения с другими.

«Мозг устроен так, что всегда предупреждает нас об опасностях, грозящих выживанию. Но у больных ОКР эта система мозга работает неправильно. В результате их часто захлестывает настоящее «цунами» неприятных переживаний и они не способны сосредоточиться ни на чем другом», – объясняет психолог Стивен Филипсон, клинический директор Центра когнитивно-поведенческой психотерапии в Нью-Йорке.

ОКР не связано с каким-то одним конкретным страхом. Некоторые навязчивости хорошо известны – например, больные могут постоянно мыть руки или проверять, не включена ли плита. Но ОКР может проявляться и в виде патологического накопительства, ипохондрии или страха причинить кому-то вред. Достаточно распространен вид ОКР, при котором больных мучает парализующий страх по поводу их сексуальной ориентации.

Как и в случае с любым другим психическим заболеванием, только профессиональный врач может поставить диагноз. Но все же есть несколько симптомов, которые, по словам экспертов, могут указывать на наличие ОКР.

1. Они торгуются с самими собой.

Страдающие ОКР часто уверены, что если они еще раз проверят плиту или поищут в интернете симптомы болезни, которой они якобы страдают, то наконец смогут успокоиться. Но ОКР чаще всего обманчиво.

«В мозге возникают биохимические ассоциации с объектом страха. Повторение навязчивых ритуалов еще больше убеждает мозг, что опасность действительно реальна, и тем самым замыкается порочный круг».

2. Они ощущают навязчивую потребность выполнять определенные ритуалы.

Вы бы согласились перестать выполнять привычные ритуалы (например, не проверять по 20 раз в день, заперта ли входная дверь), если бы вам заплатили 10$ или 100$ или другую достаточно значимую для вас сумму? Если вашу тревогу так легко «подкупить», то, скорее всего, вы просто сильнее обычного боитесь грабителей, но у вас нет ОКР.

Для человека, страдающего этим расстройством, выполнение ритуалов кажется вопросом жизни и смерти, а выживание вряд ли можно оценить деньгами.

3. Их очень трудно убедить, что страхи необоснованны.

Страдающим ОКР знакома словесная конструкция «Да, но...» («Да, последние три анализа показали, что той или иной болезни у меня нет, но откуда я знаю, что в лаборатории не перепутали образцы?»).

Поскольку редко возможно быть в чем-то абсолютно уверенным, никакие убеждения не помогают больному преодолеть эти мысли, и он продолжает мучиться тревогой.

4. Они обычно помнят, когда начались симптомы.

«Не все больные ОКР могут точно сказать, когда впервые проявилось это расстройство, но большинство все же помнит», – говорит Филипсон. Сначала возникает просто беспричинная тревога, которая потом оформляется в более конкретный страх – например, что вы, готовя ужин, вдруг ударите кого-то ножом. Для большинства людей подобные переживания проходят без последствий. Но страдающие ОКР словно падают в пропасть.

«В такие моменты паника заключает союз с определенной идеей. И разорвать его нелегко, как и любой несчастный брак», – говорит Филипсон.

5. Их поглощает тревога.

Почти все страхи, которые мучают больных ОКР, имеют под собой определенные основания. Пожары и правда случаются, и на руках действительно полно бактерий. Все дело в интенсивности страха.

Если вы способны нормально жить, несмотря на постоянную неопределенность, связанную с этими факторами риска, у вас, скорее всего, нет ОКР (или очень легкий случай). Проблемы начинаются, когда тревога вас полностью поглощает, мешая нормально функционировать.

Если больной боится загрязнения, первым упражнением для него будет прикоснуться к дверной ручке и не помыть после этого руки

К счастью, ОКР можно корректировать. Важную роль в терапии играют лекарства, включая некоторые виды антидепрессантов, но не менее эффективна и психотерапия – особенно когнитивно-поведенческая терапия (КПТ).

В рамках КПТ существует эффективный метод лечения ОКР – так называемая экспозиция с предотвращением реакций. В ходе лечения пациента под наблюдением терапевта специально ставят в ситуации, вызывающие все больший страх, при этом ему нужно не поддаваться желанию совершить привычный ритуал.

К примеру, если больной боится загрязнения и постоянно моет руки, первым упражнением для него будет прикоснуться к дверной ручке и не помыть после этого руки. В следующих упражнениях кажущаяся опасность усиливается – например, нужно будет прикасаться к поручню в автобусе, затем к крану в общественном туалете и так далее. В результате страх постепенно начинает ослабевать.

Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – один из распространенных синдромов психологического заболевания. Тяжелое расстройство характеризуется наличием у человека тревожных мыслей (обсессий), провоцирующих появление постоянно повторяющихся определенных ритуальных действий (компульсий).

Навязчивые мысли конфликтуют с подсознанием больного, вызывая у него депрессии и тревогу. А манипуляционные ритуалы, призванные купировать тревожность, не приносят ожидаемого эффекта. Можно ли помочь больному, почему развивается такое состояние, превращая жизнь человека в мучительный кошмар?

Обсессивно-компульсивное расстройство вызывает мнительность и фобии у людей

С синдромом подобного типа сталкивался в своей жизни каждый человек. В народе это называется «навязчивой идеей». Такие идеи-состояния подразделяются на три общие группы:

1. Эмоциональные. Или патологические страхи, перерастающие в фобию.
2. Интеллектуальные. Какие-то мысли, фантастические представления. Сюда относятся и навязчивые тревожные воспоминания.
3. Моторные. Такая разновидность ОКР проявляется в неосознанном повторении каких-то движений (протирании носа, мочек ушей, частое мытье тела, рук).

Врачи относят такое расстройство к неврозам. Название заболевания «обсессивно-компульсивное расстройство» английского происхождения. В переводе звучит, как «одержимость идеей по принуждению». Перевод очень точно определяет суть болезни.

ОКР негативно влияет на уровень жизни человека. Во многих странах личность с таким диагнозом даже считается нетрудоспособной.

С обсессивно-компульсивными расстройствами люди сталкивались еще во времена мрачного Средневековья (в то время такое состояние называли одержимостью), а в IV веке его причисляли к меланхолии. ОКР периодически записывали в паранойю, шизофрению, маниакальный психоз, психопатию. Современные врачи относят патологию к невротическим состояниям .

Обсессивно-компульсивный синдром удивительный и непредсказуемый. Он достаточно распространен (по статистике им страдают до 3% людей). Подвержены ему представители всех возрастов, независимо от пола и уровня социального статуса. Изучая долгое время особенности этого расстройства, ученые сделали любопытные выводы:

• отмечено, что люди, страдающие ОКР, обладают мнительностью и повышенной тревожностью;
• навязчивые состояния и попытки от них избавиться с помощью ритуальных действий могут возникать периодически или мучить больного целыми сутками;
• заболевание плохо сказывается на способности человека к труду и восприятию новой информации (по наблюдениям, только 25-30% больных ОКР могут плодотворно работать);
• у больных страдает и личная жизнь: половина людей с диагнозом обсессивно-компульсивное расстройство не создают семьи, а в случае заболевания каждая вторая пара распадается;
• ОКР чаще атакует людей, у которых нет высшего образования, а вот представители мира интеллигенции и люди с высоким уровнем интеллекта встречаются с такой патологией крайне редко.

Как распознать синдром

Как понять, что личность страдает от ОКР, а не подвержена обычным страхам или не находится в депрессии и затяжном переживании? Чтобы понять, что человек болен и ему необходима помощь, обратите внимание на типичные симптомы обсессивно-компульсивного расстройства:

Навязчивые мысли . Тревожные размышления, неотступно идущие за больным, чаще касаются страха перед болезнями, микробами, смертью, возможными травмами, потерей денег. От подобных мыслей больной ОКР приходит в панический ужас, не в силах справиться с ними.

Постоянная тревожность . Находясь в плену навязчивых мыслей, люди с обсессивно-компульсивным расстройством испытывают внутреннюю борьбу с собственным состоянием. Подсознательные «вечные» тревоги рождают хроническое ощущение, что вот-вот произойдет нечто страшное. Таких больных сложно вывести из состояния тревожности.

Повторение движений . Одним из ярких проявлений синдрома является постоянное повторение определенных движений (компульсии). Навязчивые действия отличаются богатым разнообразием. Больной может:

• пересчитывать все ступеньки лестницы;
• почесывать и подергивать отдельные части тела;
• постоянно мыть руки из-за боязни заразиться болезнью;
• синхронно расставлять/раскладывать предметы, вещи в шкафу;
• многократно возвращаться обратно, чтобы в очередной раз проверить, выключены ли бытовые приборы, свет, закрыта ли входная дверь.

Часто импульсивно-компульсивное расстройство требует от больных создание собственной системы проверок, некий индивидуальный ритуал выхода из дома, укладывания в постель, приема пищи . Такая система порой бывает очень сложная и запутанная. Если что-то в ней нарушается, человек начинает ее проводить заново вновь и вновь.

Весь ритуал проводится нарочито медленно, больной будто оттягивает время в боязни, что его система не поможет, и внутренние страхи останутся.

Приступы болезни чаще случаются, когда человек оказывается посреди большой толпы. У него моментально просыпается брезгливость, страх болезни и нервозность от ощущения опасности. Поэтому такие люди сознательно избегают общения и прогулок по людным местам.

Причины патологии

Первые причины обсессивно-компульсивного расстройства проявляются обычно в возрасте 10-30 лет. К 35-40 годам синдром уже полностью сформировывается и у больного отмечается выраженная клиническая картина болезни.

Но почему обсессивный невроз приходит не ко всем людям? Что должно произойти, чтобы синдром развился? По мнению специалистов, самым частым виновником ОКР становится индивидуальная особенность психического склада человека.

Провоцирующие факторы (своеобразный спусковой крючок) медики подразделили на два уровня.

Биологические провокаторы

Главным биологическим фактором, вызывающим навязчивые состояния, становится стресс. Стрессовая ситуация никогда не проходит бесследно, особенно для людей, предрасположенных к ОКР.

У восприимчивых личностей обсессивно-компульсивное расстройство может вызвать даже переутомление на работе и частые конфликты с родственниками, коллегами . К другим распространенным причинам биологического характера относятся:

• наследственность;
• черепно-мозговые травмы;
• алкоголе- и наркозависимость;
• нарушение мозговой активности;
• заболевания и расстройства ЦНС;
• трудные роды, травмы (для ребенка);
• осложнения после тяжелых инфекций, влияющие на мозг (после менингита, энцефалита);
• расстройство метаболизма (обмена веществ), сопровождающееся падением уровня гормонов дофамина и серотонина.

Социальные и психологические причины

• семейные тяжелые трагедии;
• сильные психологические травмы детства;
• родительская продолжительная гиперопека ребенка;
• длительная работа, сопровождающаяся нервными перегрузками;
• строгое пуританское, религиозное воспитание, строящееся на запретах и табу.

Немаловажную роль играет и психологическое состояние самих родителей. Когда ребенок постоянно наблюдает с их стороны проявления страха, фобий, комплексов, он сам становится похожим на них. Проблемы близких как бы «втягиваются» малышом.

Когда следует обратиться к врачу

Многие люди, страдающие от ОКР, часто даже не понимают и не воспринимают существующую проблему. А если и замечают за собой странности поведения, не оценивают серьезность ситуации.

По мнению врачей-психологов, человеку, страдающему от ОКР, нужно обязательно пройти полную диагностику и приниматься за лечение. Особенно тогда, когда навязчивые состояния начинают мешать жить как личности, так и окружающим.

Нормализовать состояние следует обязательно, ведь заболевание ОКР сильно и негативно влияет на самочувствие и состояние больного, вызывая:

• депрессии;
• алкоголизм;
• замкнутость;
• мысли о суициде;
• быструю усталость;
• перепады настроения;
• падение качества жизни;
• растущую конфликтность;
• расстройство со стороны ЖКТ;
• постоянную раздражительность;
• трудности с принятием решений;
• падение концентрации внимания;
• злоупотребление снотворными лекарствами.

Диагностика расстройства

Чтобы подтвердить либо опровергнуть психическое расстройство ОКР, человеку следует пройти консультацию у врача-психиатра. Медик после проведенной психодиагностической беседы, продифференцирует наличие патологии от схожих расстройств психического склада.

Психиатр учитывает наличие и продолжительность компульсий и обсессий:

1. Навязчивые состояния (обсессии) обретают медицинскую подоплеку при их устойчивости, регулярных повторений и назойливости. Такие мысли сопровождаются ощущением тревоги и страха.
2. Компульсии (навязчивые действия) вызывают интерес психиатра, если по их окончании человек испытывает ощущение разбитости и усталости.

Приступы обсессивно-компульсивного расстройства должны продолжаться в течение часа, сопровождаясь трудностями в общении с окружающими . Для точного выявления синдрома врачи используют специальную шкалу Йеля-Брауна.

Лечение обсессивно-компульсивного расстройства

Медики единодушно склоняются к мнению, что своими силами справиться с обсессивно-компульсивном расстройством невозможно. Любые попытки взять под контроль собственное сознание и победить ОКР приводят к ухудшению состояния. А патология «загоняется» в корку подсознания, разрушая психику больного еще больше.

Легкая форма болезни

Для терапии ОКР в начальной и облегченной стадии требуется постоянное амбулаторное наблюдение. В процессе проведения курса психотерапии, врач выявляет причины, спровоцировавшие невроз навязчивых состояний.

Главная цель лечения складывается из установления доверительных отношений больного человека и его близкого окружения (родственников, друзей).

Лечение ОКР, включающее комбинации способов психологической коррекции, может изменяться в зависимости от результативности проведенных сеансов.

Лечение осложненного ОКР

Если синдром проходит в более сложных стадиях, сопровождается навязчивой фобией больного перед возможностью заразиться болезнями, страхами перед определенными предметами, лечение осложняется. В борьбу за здоровье вступают специфические медикаментозные препараты (помимо психологических коррекционных сеансов).

Лекарства подбираются строго индивидуально, с учетом состояния здоровья и сопутствующих заболеваний человека. В лечении используются медикаменты следующих групп:

• анксиолитики (транквилизаторы, купирующие тревожность, стресс, панические состояния);
• ингибиторы МАО (медикаменты психоэнергизирующей и антидепрессивной направленности);
• атипичные нейролептики (антипсихотики, новый класс препаратов, снимающих симптомы депрессии);
• серотонинергические антидепрессанты (психотропные средства, используемые при лечении сильных депрессий);
• антидепрессанты категории СИОЗС (современные антидепрессанты третьего поколения, блокирующие продуцирование гормона серотонина);
• бета-блокаторы (лекарства, их действие направлено на нормализацию сердечной деятельности, проблемы с которой наблюдаются при приступах ОРГ).

Прогноз расстройства

ОКР – заболевание хронического характера. Для такого синдрома не характерно полное выздоровление, а успешность терапии зависит от своевременного и раннего начала лечения:

1. При легкой форме синдрома рецессия (купирование проявлений) наблюдается спустя 6-12 месяцев с начала терапии. У пациентов могут остаться некоторые проявления расстройства. Они выражены в мягкой форме и не мешают обычной жизни.
2. В более тяжелых случаях улучшение становится заметным спустя 1-5 лет после начала лечения. В 70% случаях обсессивно-компульсивное расстройство клинически излечивается (снимаются основные симптомы патологии).

ОКР тяжелых, запущенных стадий с трудом поддается терапии и склонны к рецидивам . Отягощение синдрома происходит после отмены медикаментов, на фоне новых стрессов и хронической усталости. Случаи полного излечения ОКР очень редки, но они диагностируются.

При адекватном лечении больному гарантируется стабилизация неприятной симптоматики и купирование яркого проявления синдрома. Главное – не бояться рассказать о проблеме и начинать терапию как можно раньше. Тогда лечение невроза будет иметь гораздо больше шансов на полный успех.

Синдромом навязчивых состояний, или обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР), страдает от 1 до 3% людей. Предрасположенность к болезни в значительной степени определяется наследственными факторами, но у маленьких детей симптомы практически не проявляются. В большинстве случаев ОКР первично диагностируется в возрасте от 10 до 30 лет.

Сегодня мы поговорим о тех признаках, которые могут указывать на наличие у человека синдрома навязчивых состояний.

Частое мытье рук

Люди, страдающие ОКР, зачастую испытывают преувеличенный страх перед инфекцией. Следствием фобии становится слишком частое мытье рук. При этом процесс сопряжен с целым рядом странных действий. Например, человек намыливает ладони строго определенное количество раз или протирает каждый палец со всех сторон, всегда в одном и том же порядке. В результате рутинная гигиеническая процедура превращается в строго регламентированный ритуал. Невозможность совершить все действия в ставшем привычным порядке вызывает у больного тревогу и раздражение.

Чрезмерное стремление к чистоте

Преувеличение опасности заражения при ОКР проявляется навязчивым желанием как можно чаще проводить уборку в помещениях. Больной постоянно испытывает дискомфорт: все окружающие предметы кажутся ему недостаточно чистыми. Если человек несколько раз в день моет полы, рвется проверять все поверхности на наличие пыли, без надобности использует сильные дезинфицирующие средства – это тревожный сигнал.

У некоторых людей, страдающих синдромом навязчивых состояний, болезненное стремление к чистоте проявляется боязнью прикосновений к различным предметам (например, пациент отказывается нажимать кнопки в лифте или открывает двери локтями, чтобы не трогать их руками). Иногда больные не способны заняться обычными делами, видя оставленную на столе посуду либо смятые салфетки.

Привычка многократно перепроверять свои действия

Каждый из нас хоть раз оказывался в ситуации, когда после выхода из дома не мог вспомнить, запер ли входную дверь. Обычно это происходит, когда мы задумываемся и отвлекаемся от действий, совершаемых автоматически. Подобное рассеивание внимания является нормой. О патологии можно говорить, если человек перестает доверять себе и боится последствий потери контроля над привычной ситуацией.

Люди, страдающие ОКР, постоянно испытывают опасения подобного рода. Чтобы обезопасить себя и успокоиться, они формируют многочисленные ритуалы, связанные с перепроверками собственных действий. Человек может при выходе из дома вслух подсчитывать число поворотов ключа, дергать запертую дверь «необходимое» количество раз, обходить квартиру по строго определенному маршруту, проверяя отсутствие включенных электроприборов, и т. д.

Склонность все пересчитывать

Синдром навязчивых состояний может проявляться патологической склонностью к подсчетам. Больной постоянно пересчитывает окружающие его предметы: ступеньки в подъезде, шаги, которые он совершает на привычном пути, машины определенного цвета или марки. При этом само действие часто носит ритуальный характер или связано с иррациональными надеждами и опасениями. Например, человек обретает необоснованную уверенность в грядущей удаче, если счет «сошелся», или начинает опасаться вредных последствий того, что не успел сосчитать какие-то предметы.

Патологические требования к порядку

Больной ОКР организует вокруг себя строго регламентированный порядок. Это особенно заметно в быту. Признаком патологии является не столько привычка располагать все необходимые предметы определенным образом, сколько неадекватно резкая, болезненная реакция на любое нарушение раз и навсегда отработанной схемы размещения.

Если ваш родственник или друг отказывается садиться за стол, заметив, что вилка лежит под углом к тарелке, устраивает шумную истерику по поводу обуви, поставленной на несколько сантиметров дальше от дивана, чем обычно, или каждый раз нарезает яблоко на идеально ровные ломтики, ему стоит обратиться за консультацией к врачу.

Избыточный страх перед неприятностями

Жизненные неурядицы никого не радуют, но обычно люди решают проблемы в порядке поступления. Больной ОКР избыточно тревожится по поводу бед, которые могут случиться в будущем. При этом в его поведении преобладает не стремление заранее предпринять реальные шаги, способные предотвратить наступление неприятной ситуации, а иррациональный страх. Он отдает предпочтение действиям ритуального характера, никак не связанным с сутью проблемы, но якобы способным повлиять на развитие событий (расположению предметов в «правильном» порядке, «счастливым» подсчетам и т. д.).

Признаком патологии является и специфическая реакция на попытки окружающих успокоить больного, проанализировав ситуацию и дав советы по предупреждению неприятностей. Как правило, сочувствие и желание помочь вызывают недоверие и отторжение.

Навязчивые сексуальные фантазии

Больного ОКР могут преследовать сексуальные фантазии извращенного характера, часто направленные на людей, с которыми пациент постоянно контактирует (родных, сослуживцев). При этом человек испытывает стыд, считает себя «нечистым», но избавиться от фантазий не может. Мысли о непристойном или жестоком поведении не реализуются на практике, но становятся причиной внутреннего дискомфорта, стремления к обособленности, отказа от общения с близкими людьми.

Склонность постоянно анализировать отношения с окружающими

Синдром навязчивых состояний изменяет представление больного о смысле контактов с окружающими. Он склонен излишне придирчиво анализировать каждый разговор или действие, подозревать других людей в скрытых мыслях и намерениях, оценивать свои и чужие слова как глупые, резкие или обидные. С человеком, страдающим ОКР, очень сложно общаться: он постоянно считает себя то обиженным, то обидчиком, не имея для того реальных оснований.

Привычка репетировать будущие действия

Склонность слишком остро переживать еще не наступившие события проявляется у больного ОКР постоянными попытками отрепетировать свои будущие действия или разговоры. При этом он воображает все возможные и невозможные осложнения, многократно усиливая собственные страхи. Действия, которые в норме помогают человеку подготовиться к будущим сложностям и выработать оптимальную модель поведения, у больного ОКР только провоцируют повышенную тревожность.

Люди, страдающие синдромом навязчивых состояний, нередко пытаются получить поддержку у родных и знакомых. Тревогу должна вызвать не обычная просьба о помощи, а многократные обращения с одной и той же проблемой (как правило, озвучиваемой в одинаковых выражениях) ко всем знакомым подряд – при полном игнорировании их реакции и советов.

Постоянное недовольство своей внешностью

Больные ОКР часто страдают дисморфофобией. Это нарушение проявляется острым навязчивым недовольством собственной внешностью (целиком или отдельными деталями). Внутренний дискомфорт, который испытывает человек, не имеет ничего общего с неудачными попытками улучшить свою фигуру, избавиться от лишнего веса. Больной просто уверен, что его нос (глаза, волосы и т. д.) уродливы, вызывают отвращение окружающих. Причем человек совершенно игнорирует тот факт, что «дефекты» его внешности никто, кроме него, не замечает.

При наличии синдрома навязчивых состояний больной не способен адекватно оценивать реальность. Его преследуют многочисленные мнимые опасности (обсессии). Чтобы снизить тревожность, он совершает защитные действия (компульсии), служащие своеобразным барьером между ним и агрессивным окружающим миром.

Характерная особенность ОКР – стереотипность обсессий и компульсий. Это означает, что мнимые угрозы тревожат больного постоянно, а защитные действия носят ритуальный характер: заметны повторения однотипных поступков, склонность к суевериям, раздражение при невозможности довести привычные действия до конца.

Обсессии и компульсии имеют диагностическое значение в том случае, когда они проявляются стабильно в течение двух недель подряд. Мнимые опасения должны вызывать отчетливый дискомфорт, а защитные действия – временное облегчение. Следует иметь в виду, что диагноз ОКР может подтвердить только психиатр.

Видео с YouTube по теме статьи:

Порядка 4 миллионов людей с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР). Многие из них никогда не были на приеме у психотерапевта и не знают о том, что больны. ОКР порождает автоматические навязчивые мысли (порой пугающие, порой стыдные), от которых спасают только ритуалы - компульсии. Однако ритуалы устраняют навязчивые мысли лишь на время, поэтому больной раз за разом вынужден их повторять.

The Village поговорил с москвичами, которые живут с этим заболеванием, об их ежедневной борьбе, методах лечения и отношении общества к психически нездоровым людям.

Анастасия Поварина

21 год, студентка

Странные ритуалы у меня появились в десятом классе. Я связываю их появление со стрессом перед сдачей ЕГЭ. В то время я стала стучать по предметам перед выходом из дома, перешагивала через все трещины на улице, перекладывала предметы до тех пор, пока не начинала считать их положение правильным. Мне казалось, что предметы лежат не так, как надо, и это порождало ощущение тревоги, которое пропадало только тогда, когда все предметы оказывались на нужном месте. Нужное место может быть каким угодно, я просто должна почувствовать, где оно.

Раньше я думала, что мои ритуалы - это откровение, которое помогает мне сделать так, чтобы беда обошла стороной, но на первом курсе университета я прочла в журнале «Большой город» материал про людей с обсессивно-компульсивным расстройством и поняла, что мое поведение не уникально.

После школы я поступила в Высшую школу экономики. Университет - это новое место, новые люди и обстоятельства, а для меня такие вещи - всегда стресс. Из-за этого на первом курсе университета у меня появилось множество новых ритуалов - компульсий. Я обходила определенные люки, шла только в определенном месте дороги, а также гладила стены. Мне казалось, что люди обижают стены, задевая их локтями и сумками, поэтому я их гладила.

При виде каждой церкви я крестилась - мне кажется, это тоже компульсия. Я думаю, что любая религия построена на обсессивно-компульсивном механизме. Ты приходишь в церковь с переживанием - обсессией, а тебе предлагают определенное количество ритуалов, чтобы эту обсессию преодолеть. Боишься, что твои родные заболеют, - помолись, выпей святой воды, и все пройдет. Я считаю, что моя вера в бога была не очень искренней - по сути, я просто пыталась придать своим ритуалам общепринятую форму. То есть тогда я не просто гладила стены как ненормальная, а молилась вместе с миллионами людей, поэтому считала, что со мной все в порядке.

Еще одна моя большая обсессия - это боязнь заболеть и, как следствие, страсть к чистоте. Я мою руки в каждом заведении, всегда ношу с собой антисептики, а дома протираю вещи хлоргексидином. Частое мытье рук как раз и является наиболее распространенной формой обсессивно-компульсивного расстройства. Болезнь настолько подчинила меня, что я не могу отказаться от ритуалов. Если перед выходом из дома я не дотронусь до всех игрушек и статуэток в квартире, то буду чувствовать панику. Этот процесс обычно занимает 20 минут, и из-за него я часто опаздываю в университет.

Часто меня преследуют страшные мысли о том, что сейчас произойдет что-то плохое, например мои родные заболеют, я провалю экзамены или кто-нибудь умрет. В таких случаях мне обязательно нужно посмотреть в любое окно и скинуть в него негативные мысли. Если в помещении нет окон, я чувствую панику, мне приходится скидывать мысли в двери, в потолок и вентиляционные шахты.

Мне казалось, что люди обижают стены, задевая их локтями и сумками, поэтому я их гладила

Я убеждала себя, что ОКР - не такая уж и страшная болезнь, что многим людям живется в разы хуже и на фоне их заболеваний мои ритуалы выглядят просто смешно. Я не ходила к врачу вплоть до лета 2016 года. Тогда я рассталась с парнем, и на этом фоне у меня развилась депрессия. Мне было настолько плохо, что я обратилась в психоневрологический диспансер. Там врач мне выписала антидепрессанты и антипсихотики.

Благодаря лекарствам у меня восстановились сон и душевное состояние, однако ритуалы остались. Осенью я поступила на четвертый курс университета, и из-за стресса у меня началась новая депрессия. Я не выходила из дома, потому что боялась, что со мной произойдет что-нибудь плохое, например идущий передо мной человек обернется и выстрелит в меня или мой поезд в метро сойдет с рельс.

В этот раз, помимо таблеток, мне назначили посещение дневного стационара, который представляет из себя маленькое помещение в здании психоневрологического диспансера. Дневной стационар - это детский сад для взрослых, туда каждый день приходят одни и те же люди, они общаются с врачами и между собой, проходят разные тренинги, делают зарядку, гуляют, слушают и читают друг другу лекции. Там царит позитивная атмосфера, все друг другу рады и нет равнодушных врачей, которые, как в поликлинике, могут нахамить. В стационаре о тебе все заботятся и хвалят за каждый нарисованный домик.

Я ходила туда каждый день в течение месяца с девяти утра и до часу дня, после ехала на занятия в университет. Главная цель посещения стационара - установление фармакотерапии. Каждый день я рассказывала врачу о своем самочувствии, о прошедшем дне. О том, как на меня действуют те или иные лекарства. На основе моих рассказов врач решал, какие антидепрессанты и в каком количестве мне выписывать.

Я до сих пор принимаю курс антидепрессантов и антипсихотиков, которые мне тогда назначили. Лекарства помогают мне регулировать настроение, уменьшая количество стресса, который вызывают обсессии. С ритуалами тоже становится проще. Я больше не открываю-закрываю дверь по девять раз, не дотрагиваюсь перед выходом до всех углов и игрушек в квартире, не крещусь и не трогаю стены.

Однако от некоторых ритуалов я не смогла отказаться, например от зацикленности на цифре 9. Я всегда обхожу всю станцию и прохожу через девятый турникет в метро, езжу только на девятой ступеньке эскалатора (обычно я пропускаю всех людей перед собой, дожидаясь своей ступеньки), люблю девятые столики, стараюсь занять девятый шкафчик в бассейне и купить девятое место в вагоне поезда. Я хочу избавиться от этого ритуала силой воли. Когда прохожу через не девятый турникет, горжусь собой. Но иногда я могу обманывать себя - например, пройти через третий турникет: это не девятый турникет, но девять - это три, помноженное на себя.

Друзья знают про мое заболевание и относятся к нему с пониманием: напоминают про таблетки и поддерживают меня. А вот мама долгое время не признавала мою болезнь. У нее была такая позиция: кто-то не ест мясо, кто-то не любит черный цвет, а я обхожу все трещины на дороге. Мама считала, что у каждого есть свои причуды, и отрицала мою болезнь. Она изменила свое мнение прошлой осенью, когда я впала в глубокую депрессию. Тогда мама поняла, что мое заболевание серьезно, и оказала мне большую поддержку. Без нее я бы не справилась.

Мама считает, что факт болезни ОКР должен оставаться личным, что не стоит рассказывать об этом публично, поэтому она пыталась отговорить меня от интервью.

В нашем обществе считают, что к психотерапевтам ходят только больные, которые бросаются на людей с ножами. Но это не так. Людей с психическими отклонениями много, все они живут среди нас, и большинство из них не опасны для общества. Из-за подобного отношения многие больные люди занимаются самолечением и запускают свои болезни. Поэтому я считаю, что нужно преодолеть отрицание и стигматизацию проблемы. Не надо бояться своих психических проблем, надо просто идти к врачу.

Александр Мехнецов

26 лет, инженер-проектировщик

Я родился в небольшом провинциальном городе, там окончил школу, а потом переехал в Вологду. В Москву я перебрался в сентябре прошлого года. Детство у меня было непростое: отец выпивал, часто ссорился с мамой, и, естественно, я все это видел. Помню, я все время боялся напортачить и сделать что-то не так, поэтому постоянно перепроверял, все ли в порядке.

Симптомы обсессивно-компульсивного расстройства у меня начали проявляться в пятом классе - в первую очередь в постоянном мытье рук. Я будто где-то летал и не контролировал себя, когда мыл руки. Мне постоянно казалось, что руки грязные, и я мыл их снова и снова. Мне было важно повторять мытье определенное количество раз. У меня появилась страсть к цифре 3, и я все делал по три раза. Либо же количество повторов должно было быть кратным трем. Перед выходом из дома я долго проверял, закрыта ли труба с газом, постоянно открывал и закрывал двери, дергал их ручки. Я никогда не придерживался православия, но, скорее всего, моя любовь к цифре 3 связана со Святой Троицей.

Я понимал, что со мной что-то не так, это замечали и родители, однако они ничего с этим не делали. Болезнь прогрессировала, ее пик пришелся на восьмой класс, я тогда жил как в аду. Стал тратить очень много времени на выполнение ритуалов: постоянно проверял, все ли я взял в школу, перед выходом из класса я минимум три раза поочередно смотрел на парту и под нее. Также меня беспокоила расстановка предметов на столе. Я трогал каждый предмет по три раза, и все они должны были занимать идеальное положение.

Еще компульсии касались дороги в школу и обратно. Я обходил все люки, шел строго определенной дорогой и постоянно смотрел, не обронил ли я что-нибудь. Например, тротуар, по которому я шел, закончился - значит, мне нужно обернуться и посмотреть вдаль в поисках возможно упавшей вещи. Потом я поворачивался обратно и долго смотрел на дорогу перед собой. Потом опять смотрел назад, и так далее. Я мог стоять на улице и вертеть головой в течение 20 минут. Конечно, мне было неловко оттого, что на меня все смотрят, но я не мог остановиться. Если мне не удавалось выполнить ритуал до конца, я впадал в ступор и не мог ничем дальше заниматься.

Я был не самым популярным учеником в школе, так что, когда одноклассники заметили мое странное поведение, они начали гнобить меня. В то же время я понимал, что не похож на других людей, и от этого еще больше закрывался. От этого всего я стал жутким социофобом.

Мне постоянно казалось, что руки грязные, и я мыл их снова и снова. Мне было важно повторять мытье определенное количество раз

Компульсии исчезли в 11-м классе, неожиданно и сами собой. Я не знаю, с чем это связано, помню лишь, что хотел стать нормальным человеком, таким как все, но не помню, чтобы как-то боролся с болезнью. В тот год из моей жизни пропали все ритуалы, но со мной остались навязчивые мысли, по-другому - умственная жвачка.

Я постоянно думал о каких-то бытовых вещах и прокручивал одни и те же мысли часами. Некоторые больные обсессивно-компульсивным расстройством думают о чем-то плохом или стыдном, а я просто вспоминал недавние моменты своей жизни: думал, не забыл ли что-нибудь, и прокручивал совершенные мной действия снова и снова. Например, я рассыпал сахар, а потом у себя в голове моделировал прошедшую ситуацию: вспоминал, как я подходил к шкафу, как открыл его дверцу, взял сахарницу и так далее. Иными словами, я пытался понять, почему я рассыпал сахар. Такие мысли отнимали очень много времени и сил. Из-за них у меня в голове был туман: я не мог нормально читать, заниматься уроками и вообще подолгу концентрироваться.

В школьное время у меня не было постоянной возможности выходить в интернет, и лишь в 22 года я впервые нашел в гугле информацию о навязчивых мыслях. Я наткнулся на статью про ОКР и понял, что она написана про меня. Мне тогда никто не ставил диагноза, но я все понял без врачей. После института я устроился на работу, и у меня началась депрессия, которая длилась полтора года. Я продолжал ходить на работу, но был крайне пассивен и ничего не хотел. Чтобы избавиться от депрессии, я решил лечь в открытое отделение неврозов и пограничных расстройств психиатрической больницы в Вологде.

На момент госпитализации я не говорил про болезнь, я вообще никому про нее не рассказывал, потому что боялся осуждения. Однако, когда меня положили в отделение, я на первом же приеме у психотерапевта рассказал ему все. Тот врач был первым человеком, которому я рассказал о болезни. После этого разговора мне стало намного легче: я больше не стеснялся говорить об обсессивно-компульсивном расстройстве.

Я пролежал в дневном стационаре месяц, пропил полугодовой курс антидепрессантов, однако навязчивые мысли не уходили. В провинции врачи не знают, как лечить мое заболевание, и пичкают всех одинаковыми лекарствами.
В больнице я отдыхал и беседовал с врачами, но не могу сказать, что лечение мне помогло, никакой разницы в самочувствии я не ощутил. Кстати, во время лечения я узнал, что один из моих шейных позвонков пережат, и из-за этого кровь плохо поступает в мозг. Это может быть физиологическим объяснением болезни и неважной работы моего мозга в целом.

На одном из приемов врач сказал мне: «Найди девушку, и у тебя все пройдет». Я скептически отнесся к его словам. Нет, девушку, конечно, хорошо найти, а с другой стороны, я думал - какой девушке нужен такой парень? Хотя, может быть, доктор был прав, потому что не так давно я начал встречаться с девушкой, и мне действительно стало лучше. Она вселяет в меня надежду на излечение, благодаря ей я стал более открытым и решился на переезд в Москву. Порой навязчивые мысли уходят и я даже забываю, что болен. Например, недавно я три недели жил как нормальный человек. Однако я по-прежнему не знаю, как полностью избавиться от навязчивых мыслей.

Сейчас моя жизнь - это упорный труд, я каждый день работаю над собой и знаю всех своих внутренних демонов. Конечно, я мечтаю, что в один прекрасный момент заживу нормальной жизнью.

Обращаться к врачу в Москве я не хочу. Я не готов снова копаться в себе. Кроме того, я боюсь, что если начну об этом много думать, то мне станет хуже и вернутся компульсии. Тем более врач не волшебник: вдруг он поставит неправильный диагноз или отправит меня в закрытое отделение больницы, где меня будут пичкать лекарствами? Да и времени у меня нет, чтобы по врачам ходить.

За 15 лет я прошел несколько стадий отношений с болезнью. Сначала я испытывал отрицание и гнев - эти эмоции абсолютно бесполезны и никак мне не помогли. Потом наступила стадия сделки, когда я пытался пойти на компромисс со своим расстройством. Я соглашался выполнять некоторые ритуалы, но другие при этом не исчезали, поэтому эта тактика тоже не сработала.

Потом я проваливался депрессию, которая со временем переросла в чувство вины и жалости к себе, однако сейчас я понял, что не надо жалеть себя, потому что болезнь видит мои слабости и давит на них. Не надо считать себя бедным и несчастным - от этого ты становишься только слабее.

Сейчас мне кажется, что я нахожусь на последней стадии, - стадии принятия. Я понимаю, что жизнь течет подобно воде и, чтобы полноценно жить, нужно плыть по течению и отпустить болезнь. Не существует универсального способа излечиться от ОКР - все зависит от желания человека вылечиться и его веры в светлое будущее.

Евгений Чатаев

26 лет, студент

Я думаю, что ОКР в той или иной форме есть у всех людей на планете. У меня болезнь проявлялась на протяжении всей жизни. В детстве я любил грызть ногти, избегал стыков между плиткой на дороге и повторял шепотом свои последние слова. Причем я даже не замечал, что повторяю слова, мне об этом говорили друзья. Такое поведение свойственно многим детям, и обычно с возрастом оно уходит, но у меня все было по-другому. Вплоть до 2011 года я жил как обычный человек, но потом все постепенно начало меняться.

Тогда я встречался с девушкой, и мы часто проводили время в моей комнате. Мы часто проливали чай, клали ноги на стол и рассыпали крошки, однако спустя какое-то время я понял, что больше не могу себя так вести. Я начал зацикливаться на чистоте и через какое-то время перестал даже ставить чашку на стол в комнате, потому что от нее мог остаться след.

В то же время у меня в голове появился важный пунктик, который есть там и до сих пор. Звучит он так: «Если я хочу заняться какой-то деятельностью, то вокруг меня все должно находиться в чистоте». Причем в чистоте должен находиться весь дом. Перед тем как заняться уроками или сесть смотреть сериал, я тщательно убирал квартиру и делал это в строго определенном порядке: сначала кухня, потом туалет, коридор, дальше - одна комната и другая. Если порядок нарушался, я испытывал сильное чувство дискомфорта. Вскоре уборка стала единственным способом начать работать или учиться. Без нее я чувствовал беспокойство и думал только о том, что в квартире грязно.

Я решил разобраться в мотивах моей страсти к чистоте и понял, что в основе лежит чувство вины перед самим собой. Я стал требовать от себя большей дисциплины, чем раньше, и в случае несоответствия своим требованиям должен был провести уборку. Если я не сделал уроки, бездарно провел время, курил или пил, то в качестве наказания я должен был обязательно убраться во всем доме. Я считал, что только таким образом могу вернуться на свой прежний «высокий» уровень. Неважно, чисто в квартире или нет, я все равно убирался, потому что накосячил. На пике болезни я убирался пять раз в неделю, и каждая уборка занимала от двух до трех часов.

Со временем площадь моей уборки возрастала, а также увеличивалось количество деталей, на которые стоило обратить внимание. Например, я поправлял банки на кухне, чтобы они стояли под определенным углом к солнечному свету. Еще я обязательно проверял расстановку приложений в телефоне, запускал каждое из них, проверял СМС-сообщения, удалял лишние и так далее. Все папки на моем компьютере тоже должны были быть приведены в порядок. Помимо этого, я заходил во «ВКонтакте»: проверял стену, аудиозаписи, видеозаписи, сообщения, фотографии и постоянно удалял лишние. Я любил только четные цифры и считал, что везде должно быть красивое число, например 21 500 сообщений, а не отвратительные 21 501.

После уборки я разбирал весь проделанный процесс: вспоминал, в каком порядке и что я сделал, ничего ли не забыл. Я должен был мысленно проговорить каждую мелочь, и на это уходило по полчаса. Если меня в этот момент отвлекали, приходилось начинать заново. Порой разбор уборки доводил меня до слез, потому что я был уверен, что что-то забыл, но не мог вспомнить, что именно.
В итоге проговаривание выполненных ритуалов само стало ритуалом.

Спустя несколько месяцев уборок я решил, что буду убираться в один определенный день - по воскресеньям. Это привело к тому, что, если я случайно совершал какое-нибудь нарушение, за ним следовали нарушения вполне осознанные. Например, я мог забыться и случайно поесть за компьютерным столом, а дальше осознанно пускался во все тяжкие: курил в квартире, устраивал бардак и подолгу гулял. Кстати, только в эти моменты мне действительно нравилось жить. Таким образом, я всю неделю мог жить свободно, зная, что в воскресенье в любом случае уберусь.

Когда я планировал уборку, то понимал, что это будет для меня важным и большим событием, примерно как Новый год. Я всегда думал, что после уборки начну новую, правильную жизнь. Если я по каким-либо причинам не убирался вовремя, то следующий день был для меня кошмаром. Я думал только о бардаке дома и не мог сосредоточиться: даже на работе меня трясло оттого, что дома не убрано. В таких случаях я отменял все планы на понедельник и убирался.

Так я жил до 2012 года, не считая свои ритуалы чем-то серьезным, но в какой-то момент мое поведение стало еще более странным. Как-то раз я шел по улице и не попал жвачкой в мусорное ведро. После этого я не мог не думать об этой жвачке и решил, что самое главное - это дойти до метро, потому что выходить из метро ради поднятия жвачки - это полный абсурд. В итоге я вошел в метро, спустился вниз на эскалаторе, но не выдержал и все-таки пошел обратно до мусорки. В тот момент я понял, что я совсем больной и раз уж я совершаю такую дичь, то могу себе позволить и другие вещи, от которых мне станет лучше.

Например, для меня стало важным проследить, с какой ноги я вхожу в подъезд. Часто случалось, что я входил в подъезд, поднимался к своей двери и чувствовал дискомфорт от того, что не заметил, с какой ноги вошел. Тогда я выходил из подъезда и входил заново, однако я был настолько поглощен мыслью проследить, с какой ноги я вхожу, что я попросту не мог сосредоточиться и пропускал этот момент снова и снова.

Я любил только четные цифры и считал, что везде должно быть красивое число, например 21 500 сообщений, а не отвратительные 21 501

Помимо этого, я начал задерживать дыхание во время выключения компьютера или телефона. Мне казалось, что это придает действию чистоту. Еще в жизни мне почему-то становилось неуютно от цифр 4 и 6. Если я обедал в «Макдоналдсе» и в номере заказа были эти цифры, то я не забирал еду и просто уходил. Хотя в компании я вел себя нормально: все-таки не хочется выглядеть дураком.

У меня стали появляться мысли, что кто-то из моих знакомых умрет. В основном эти мысли касались мамы. Думаю, если бы я был гомофобом, то боялся бы стать геем, однако меня пугало другое: секс с пожилыми. Я смотрел на какую-нибудь бабульку и думал: «О, нет, нет, нет, только не это». Я не извращенец, но эти мысли было не остановить, поэтому я старался не встречаться взглядом с бабушками. Какое-то время меня выручала мантра, которую я проговаривал про себя. Что-то типа «Хватит! Ты свободный человек, дыши глубже».

Еще один важный момент - это идеально закрыть входную дверь в квартиру. Я должен был максимально сосредоточиться на процессе закрытия двери и почувствовать от этого удовлетворение. Однажды в 2013 году я закрывал дверь примерно час. Мама заметила это и стала меня спрашивать, что я делаю. Это было самое паршивое, что могло со мной произойти, потому что, когда ты занимаешься подобными вещами, ты должен находиться в вакуумных условиях, никто не должен тебе мешать. А тут мне не только мешали, но и давили на меня. Помню, я тогда стоял весь в поту и просил маму не отвлекать меня. Последовавший за этим разговор я спустил на тормозах, и мама не стала особо вникать в мои причуды.

Однако в тот день я всерьез задумался о своих проблемах. Ночью я стал искать информацию о неврозах в интернете и нашел статью про ОКР, в которой каждая строчка была про меня. Я был в шоке и одновременно испытал облегчение. Конечно, я рассматривал вариант пойти к врачу, но после того, как узнал о существовании ОКР, стал проще относиться к своим ритуалам. Мне казалось, что это не такое уж и серьезное заболевание. Я всегда думал, что моя болезнь иллюзорная и я смогу справиться с ней сам.

В интернете на разных форумах и в тематических группах советуют бороться с ОКР силой воли: «Дайте отпор своим ритуалам, постарайтесь их не делать». Помню, я тогда подумал: «Классно, вызов принят». Но довольно быстро выяснилось, что бороться невозможно. Мне надо работать и учиться, и чтобы это делать, у меня не должно быть никакой психологической борьбы внутри. Гораздо проще поддаться болезни, выполнить ритуалы и жить спокойно дальше.

В последний раз ОКР наиболее сильно проявилось во время тяжелого расставания с девушкой в начале прошлого лета. Однако после расставания болезнь отступила на два месяца! Я с любовью вспоминаю то время, когда не исполнял ни одного ритуала и чувствовал себя свободно. Такая жизнь не идет ни в какое сравнение с моей предыдущей жизнью с ритуалами и уборкой.

Осенью болезнь начала возвращаться, но я понял, что бороться с ней бессмысленно. Я решил полюбить себя в любом проявлении и принял болезнь. ОКР оказывает на тебя серьезное влияние только до тех пор, пока ты относишься к нему с негативом. Не надо злиться ни на себя, ни на болезнь, не надо вообще зацикливаться на том, что это проблема. Это просто одна из обязательных штук, которые требуют времени, типа чистки зубов.

Постепенно ритуалы стали испаряться сами собой. Теперь я не оставляю заказ, если в нем есть цифры 4 или 6, мои уборки стали не так тщательны, как раньше, и я больше не проверяю, все ли я сделал. Раз в три месяца я открываю и закрываю входную дверь, но делаю это не из болезненного чувства, а ради прикола. Я стою выше ритуалов и могу откладывать их на удобное для меня время. Они стали для меня сродни сладкой привычке, хотя я допускаю, что если возникнет серьезная стрессовая ситуация, то болезнь может вернуться.