Не ешь ничего в измерение снов. Многомерные сны

Герберштейн, барон Сигизмунд

(Herberstein) - писатель о России; родился 23 августа 1486 г. в Крайне, в замке Виппах. Отец его Леонгард Г. был потомком известной с XIV в. дворянской фамилии, а мать Варвара - дочерью бургграфа Николая Люгера. Еще в детском возрасте мальчик стал обучаться кроме немецкого и славянскому языку. Когда ему исполнилось семь лет, мать отдала его на воспитание священнику В. Вельцеру при соборной церкви в Гурке (Каринтия), который, судя по автобиографии Г., оказал на него немалое влияние. Спустя два года (1497 г.), Г. уже находился в Вене, в городской школе, и учился под руководством Г. Ратценбергера, а в 1499 г. он перешел в Венский университет, который в царствование Максимилиана I приобрел европейскую известность. Пробыв в университете три года, шестнадцатилетний Г. вышел оттуда со степенью бакалавра (1502 г.). Служебная деятельность Г. началась с 1506 года, когда он участвовал в походе против венгров. Затем, по заключении мира с венграми, Г. принимал участие в походе против Венеции и своими распоряжениями обратил на себя внимание герцога Эрика Брауншвейгского. Но в это время (1511 г.) умер отец Сигизмунда, и он принужден был, вернувшись на родину, около двух лет заниматься хозяйственными делами. С 1514 года началась новая эра в жизни Г. За исполнение приказания императора о снабжении провиантом осажденного венецианцами гарнизона крепости Марано в Фриуле, Г. был посвящен в рыцари и с этого времени состоял на службе при дворе, где возлагались на него поручения дипломатического характера. Спустя два года, Герберштейн был отправлен послом к датскому королю Христиану II. Между прочим на долю Г. выпала миссия весьма щекотливого характера: от имени императора он должен был передать королю, чтобы он, расторгнув связь с Дивеке (дочь содержательницы питейного дома), не оскорблял чести своей супруги, королевы Изабеллы, внучки императора. Однако молодой дипломат сумел вести переговоры по поводу этого вопроса так ловко и умело, что своенравный Христиан II даже остался доволен послом. Вслед за тем на Г. возложен был ряд других дипломатических поручений: в 1516 г. он посетил Швейцарию, в 1519-1520 гг. - Францию и Испанию, в 1521-1522 гг. - Италию, в 1518 и 1526 гг. он дважды посетил Венгрию; Польшу же и Германию приходилось ему посещать очень часто. Наконец, два раза Г. пришлось побывать в России: в 1517 г. и в 1526 г. Первое свое путешествие в Россию он совершил при Максимилиане I в 1517 г., в то время, когда московский великий князь вел войну с польским королем Сигизмундом I. Постоянно преследуя мысль об образовании союза против турок и желая содействовать примирению великого князя Московского с польским королем, Максимилиан І, несмотря на неудачу бывших до этого времени переговоров по этому поводу, решил отправить новое торжественное посольство. Ввиду медлительности посла, епископа Лайбахского Христофора Раубера, и просьб секретаря польского короля о скорейшем отправлении посольства, взамен епископа главным послом был назначен Г. Цель этого посольства не ограничивалась переговорами с великим князем: оно должно было присутствовать при заключении брачного договора между польским королем и дочерью герцога Миланского.

В конце декабря 1516 г. Г. выехал из Аугсбурга в сопровождении лиц свиты, среди которых находился московский гонец Григорий Загряжский (а не Закревский, как ошибочно называет его Г.). В Вильне Г. был встречен с большим почетом и представлен королю. Здесь же он посетил двух, взятых в плен в сражении при Орше, русских воевод и затем направился в Москву по среднему, как он называет, пути (через Полоцк). После преодоления больших трудностей, 4 апреля 1517 г. Г. прибыл в Новгород. Между прочим здесь Г. был приглашен Новгородским наместником кн. Александром Ростовским на пир, а Новгородские купцы получили на память ту самую повозку, на которой он приехал, и поставили ее в немецкой церкви. Окрестностей Москвы Г. достиг 17 апреля. Великий князь навстречу посольству послал в подарок двух иноходцев, для самого Г. и его племянника, ехавшего с ним. В тот же день назначили "15 детей боярских и 30 конюхов ездить к послу". Навстречу выслан был Хлуденев. Последний строго следил, дабы не умалить значения русского государя и произвести встречу "по чину". Отговариваясь усталостью, Г. убеждал Хлуденева произвести церемониал, сидя на лошадях, но Хлуденев ответил, что "государевых слов нельзя ни произносить, ни слушать иначе, как стоя". Тут же произошел ряд недоразумений вроде того, кому первому слезать с лошади. В самую Москву Г. въехал 18-го апреля и поместился в доме кн. Петра Ряполовского. За ним учредили строгий надзор, какой вообще учреждался за послами в Московской Руси. 21 апреля было назначено представление великому князю. Герберштейна ввели в избу, в которой на троне сидел великий князь с двумя своими братьями по бокам. Г. произнес речь, в которой прославлял своего государя и в заключение указал цель, ради которой он прислан в Москву: "напомнить вашей наиясности, что мир будет служить прежде всего к чести Вседержителя Бога и Его непорочной Матери, к пользам всего христианства; напомнить, сколько выгод земля и люди твои получат от мира, сколько зла от войны, напомнить, как сомнительны бранные случаи". После этой речи великий князь пригласил Г. к обеду. 22 апреля начались переговоры между послом и боярами. Кроме бояр Михаила Юрьева и Григория Федоровича, назначенных для большей торжественности собрания, великий князь повелел принять участие в совещании казначею Юрию Малому, тверскому дворецкому Поджогину и дьякам: Путятину, Трифону Ильину и Телешову. Прежде всего бояре должны были дать ответ на речь Г. и выразить готовность великого князя заключить мир с польским королем, если он пришлет своих послов, Г. заявил, что император ему дал наказ уговорить великого князя и короля к отправлению послов на пограничный съезд. Но Василий III не согласился на подобные условия, несмотря на всевозможные старания Г. "Прежних нам своих обычаев не рушити", отвечали ему. Чтобы убедить короля прислать послов в Москву, Г. дважды посылал своего племянника Ганса фон Турна в Польшу. При вторичной поездке Турна король согласился отправить послов в Москву, но одновременно открыл военные действия против русских. Поэтому Василий Иоаннович принял польских послов только в конце октября, когда получил известие о поражении литовских войск. Переговоры с послами польского короля начались 1-го ноября, но ни к чему не привели. 19-го ноября Г. был отпущен, причем награжден подарками. 22-го он выехал из Москвы. По свидетельству самого Г. путешествие его в Москву послужило к его славе: появились, напр., стихи, в которых он упоминался как знаменитый путешественник, его же рассказами о России заинтересовались как сам император, так и известный Ульрих фон Гуттен.

После смерти Максимилиана I представители австрийских провинций, собравшиеся на сейм в Брюке, решили отправить посольство к внуку его, королю испанскому Карлу, чтобы изложить ему свои нужды; в числе депутатов был и Г., как представитель Штирии. Когда же Карл V короновался, Г. был призван в Вормс, и ему было поручено заняться делом о промене некоторых императорских и частных земель в Австрии. В это же время Г. был назначен членом высшего государственного суда и ландратом Штирии. За услуги, оказанные отечеству как самим Г., так и его братьями, по повелению Карла V к фамильному гербу Герберштейнов были прибавлены некоторые знаки и среди них изображение великого князя Московского. В 1525 г. Карл V, вместе со своим братом эрцгерцогом Фердинандом, отправил посольство в Москву. В этом посольстве представителем императора был назначен граф Нугарола, а представителем эрцгерцога - Герберштейн. Цель этого второго посольства была та же: содействовать заключению мира между великим князем и польским королем. Съездив предварительно к венгерскому королю с целью просить его содействия в переговорах с польским королем, Г. выехал из Вены 12-го января 1526 г. 2-го февраля послы прибыли в Краков, но на этот раз им не было оказано прежних почестей, так как император не предупредил короля о намерении способствовать заключению мира с московским великим князем. На заявление послов о необходимости уступить Москве Смоленск, король ответил решительным отказом. Тем не менее он не отверг их посредничества, и 14-го февраля Г. выехал из Кракова в Москву, куда и прибыл 26-го апреля. По представлении великому князю (1-го мая), на первом собрании положено было, чтобы послы цезаря отправили людей к польскому королю с просьбой прислать послов для совещания о мире. Не дождавшись польских послов, великий князь поехал в конце сентября на охоту за зайцами в Можайск, на которую пригласил и австрийское посольство. Г. подробно описал эту охоту в своих "Записках". Польские послы приехали только во второй половине октября. В общем переговоры, несмотря на неуступчивость сторон, не были совершенно бесплодными. Принято было решение продолжить перемирие на 6 лет (5 ноября). 11 ноября Г. был отпущен, как и в первый раз, с подарками: он получил кафтан с большим собольим воротником, подбитый соболем с голубыми разводами, белую шапку, окаймленную красным сукном и мехом, и сапоги. Кроме того великий князь пожаловал послам 42 собольих меха, 300 горностаевых и 1500 беличьих. За время второго посольства Г. пополнил собранные им раньше материалы касательно России, согласно полученной от Фердинанда особой инструкции по изучению вопроса о религии русских и обрядовой ее стороне. 13-го февраля 1527 г. Г. прибыл в Прагу, где находился Фердинанд, который, выслушав донесение о переговорах, благодарил Г. за все, что им сделано.

С 1527 г. по 1556 г. Герберштейн часто ездил и в Венгрию и в Польшу, исполняя важные дипломатические поручения Фердинанда во время его борьбы за Венгрию. От его имени, между прочим, Г. несколько раз вел переговоры о мире с уполномоченными Иоанна Заполии. Затем во время переговоров Фердинанда с Солиманом, Г., подвергаясь большим опасностям для жизни, отправился в турецкий лагерь. Результатом этих переговоров было перемирие. Он же сопровождал в Польшу двух дочерей Фердинанда, Елизавету и Екатерину, на которых последовательно был женат король Сигизмунд-Август. Государственная деятельность Г., не ограничивалась дипломатическими делами. Еще в 1527 г. он был назначен членом Нижнеавстрийской камеры, затем в 1537 г. - членом военного совета, в 1539 г. - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1531 г. Г. получил баронское достоинство, подтвержденное в 1537 г. В 1556 г. он получил звание наследственного камергера (Erbkämmerer) Австрии и наследственного маршала (Erbdruchsess) Каринтии. Кроме того, состоял начальником австрийского государственного казначейства. Умер Г. в Вене 28 марта 1566 г., 80 лет от роду. На надгробном памятнике, поставленном над его могилой у церкви св. Михаила, была вырезана по приказанию эрцгерцога Карла Штирийского следующая надпись в стихах: "Здесь покоится прах барона Сигизмунда фон Герберштейна, которого слава навсегда пребудет незабвенною в памяти монархов и всех подданных. Он был верным слугой и советником четырех государей, оказав доблестные услуги отечеству, отчего получил много почета и милостей". Г. был женат (с 1522 г.) на Елене фон Заурау, умершей в 1575 г.; брак этот был бездетен.

Одаренный живым, проницательным умом, большою памятью, наблюдательностью и впечатлительностью, Г. хорошо знал людей и умел применяться к понятиям и требованиям того общества, среди которого ему приходилось вращаться. Кроме того, он отличался спокойствием и проницательностью. Кроме немецкого языка Г. знал латинский и понимал славянскую речь. Он хорошо был знаком с современной ему литературой и состоянием тех государств, с которыми находился в деловых сношениях. По его "Запискам" можно судить о его обширном для того времени знакомстве с естественными науками. А способность быстро собирать нужные сведения и обращать главное внимание на существенное дала возможность знаменитому дипломату занять почетное место среди образованных путешественников. Будучи человеком глубоко религиозным, Г. чужд был, однако, религиозной нетерпимости. Не имел также он узкого национального пристрастия.

Все литературные труды Герберштейна можно разбить на следующие отделы: 1) Записки о Московии, 2) автобиография, 3) сочинения, в которых говорится о некоторых событиях и лицах, современных автору, 4) письма и донесения, 5) родословная таблица австрийских, польских и московских государей и 6) сочинения, посвященные обозрению служебной деятельности родственников Г. Для нас имеют значение "Записки о Московии" (Rerum Moscoviticarum Commentarii).

Большая часть фактических данных в "Записках" Герберштейна добыта автором вполне самостоятельно. Также результатом его личных наблюдений являются замечания о состоянии Московского государства и о характере русского народа, хотя нельзя отрицать, что другие иностранные писатели о России оказывали влияние на него, хотя бы при сопоставлении разноречивых данных. Для составления "Записок" Г. не только пользовался беседами с опытными и знающими людьми, но и сам предпринимал поиски, иногда сопровождавшиеся большими затруднениями. Как человек, задавшийся серьезной научной целью, Г. не ограничивался только собиранием сведений о состоянии Московской Руси, он основательно изучил ее историю по письменным памятникам. Очерк Руси с древнейших времен был им составлен по летописям, и отсюда же извлек он любопытные известия о татарах и представил в переводе несколько замечательных памятников русской письменности, для изучения которых его труд имеет важное значение, так как в его переводе встречаются замечательные объяснения слов (хотя, правда, и не всегда точные) и выражений древнерусского языка, а также и потому, что с содержанием некоторых памятников, не дошедших до нас ни в подлинниках, ни в списках, мы знакомы только по тем выпискам, которые имеются у Г. Кроме того, перевод на латинский и немецкий языки древних русских памятников как литературных, так и юридических, составляет одну из характеристических особенностей произведения Г. в ряду иностранных сочинений о России XVI и XVII веков. В своем переводе древних русских памятников Г., главным образом руководствовался их историческим значением. Так напр. чин венчания на царство Дмитрия, внука Иоанна III, им переведен как явление нового порядка вещей, как выражение новой идеи о верховной власти московского государя. Затем послание митрополита Иоанна II к папе Клименту III (XI века) было отмечено Г. как явление любопытное в эпоху борьбы Генриха IV с Григорием VII, а "Дорожник" (оригинал его не дошел до нас), переведенный Г., заключал в себе совершенно новые географические сведения о странах, до тех пор неизвестных Западной Европе. Оригинал переведенного им судебника Иоанна III найден был только в 1817 г. Но несмотря на то, что Г., "не довольствуясь свидетельством одного или двух лиц, полагался на мнение многих", как это сам он говорит, и что нередко известия сомнительного достоинства приводились им почти всегда вместе с указанием источников, откуда они почерпнуты, не всегда он оставался верен своим критическим приемам, и в его сочинениях встречаются и неточности, и ошибки, и даже такие известия, которые в нем самом, по-видимому, должны были бы возбудить сомнения. Затем взгляд Г. на отношение русского народа к государю и на самый русский народ слишком односторонен, под влиянием чего и некоторые частные явления русской жизни объяснены им неверно. Но этот недостаток автора "Записок" надо отнести на счет эпохи, когда в приемы изучения не вкладывали твердых научных оснований. Вообще же по богатству географических, этнографических и исторических данных и их достоверности, по метким замечаниям об особенностях русского населения в различных областях Московского государства и инородческих племен, вошедших в состав его, труд Г., как источник для русской истории, бесспорно занимает одно из самых видных мест между иностранными сочинениями о России в XVI и XVII веках. Профессор Замысловский, говоря о значении "Записок о Московии", приходит к выводу, что "с ними не может выдержать сравнения ни одно из иностранных сочинений о Московской Руси, так как эти записки являются первым полным сводом обстоятельных и более или менее достоверных известий о Восточной Европе, собранных человеком, изучавшим не только географию и историю России, но и судьбу племен, имевших ближайшее к ней отношение". Для составления географического обозрения Московской Руси и стран, с ней соприкасающихся, Герберштейн пользовался не только свидетельствами и рассказами русских купцов и отдельных лиц, как напр. толмача Григория Истомы и др., но и письменными источниками. Но ценя по достоинству получаемые географические известия от русских людей, он по возможности старался проверять их, что, конечно, не застраховывало его, несмотря на тщательность и осторожность в собирании материалов, от неверных, а иногда и совершенно невероятных сообщений. В заслугу Г. нужно поставить то, что он первый из иностранных писателей о России понял необходимость употребления русских слов для названия местностей, рек и т. п. Не меньшая, конечно, заслуга Г. заключалась в извлечении наиболее важных географических данных из той массы известий, переданных ему русскими людьми и почерпнутых им из различных исторических памятников, и в составлении такого географического описания Московского государства и прилегающих областей, в котором было помещено все наиболее существенное, насколько это возможно было сделать одному лицу в таком серьезном и ответственном труде. "Записки" Г. имеют большое значение и с точки зрения историко-зоологической; особенной известностью пользуются данные Г. описания зубра и буйвола. Что же касается описания Г. прямо-таки невероятных событий и местностей, то, по мнению Карамзина, который составил 4-ю главу VII тома своей "Истории" почти на основании одних известий Г., сами московские жители распространяли тогда такие невероятности, которые Г., не будучи в состоянии их проверить, принимал иногда за чистую монету.

Краткое содержание "Записок" Герберштейна следующее: после посвящения Фердинанду и обращения к читателю, автор описывает историю России со времени призвания князей и здесь, между прочим, упоминает Гостомысла. Затем приводит описание обряда венчания князя на царство и родословные литовских князей и польских королей. Наиболее же замечательны известия его о княжении Иоанна III и Василия III. Здесь автор подробно перечисляет не только политические события этой эпохи, но и много различных случаев из домашней жизни русских князей. Довольно обширно изложены также последние события у Казанских, Нагайских, Заволжских и Астраханских татар. От истории Г. переходит к внутренней жизни Московии. В этом отделе автор довольно подробно говорит о религии славян, о браке и положении русской женщины, о старинных одеждах, об обычаях при приеме гостей, затем о войске, торговле и монете, о законах и пр. Но наибольшая часть "Записок" Г. пала на "хорографию" Московского государства. Отдел этот представляет весьма обстоятельное географическое описание и заключает в себе замечательные сведения о русских городах, между прочим и самое обстоятельное из сделанных иностранцами описание Москвы. В конце автор рассказывает о приеме и обхождении с послами и приводит перечень всех населенных мест, через которые он проезжал.

К "Запискам" Г. приложены древнейший из известных планов г. Москвы, не соответствующий однако действительности по архитектуре изображенных на нем зданий и расположению их, и карты Московского государства. Еще в 1546 г., до выхода в свет "Записок", Г. издал карту Московии, гравированную на меди в формате большого листа гравером А. Гиршфогелем, выгравировавшим в 1547 г. также портрет Василия Иоанновича. Известны только два оттиска этой карты - в Венской Придворной библиотеке и Британском музее. В 1548 г. Гиршфогелем выгравирована копия с этой карты, с изображениями великого князя Василия Иоанновича и других европейских государей. Для первого издания "Записок" он выгравировал на меди по карте 1546 г. другую карту Московии, в 4 раза меньшего формата. Она приложена и к другим изданиям "Записок", более или менее видоизмененная. К базельскому латинскому изданию 1556 г. приложена еще другая карта Московии, собственно копия первой карты, но вся в лесах, с рамой из разных изображений. Копии с нее приложены и к некоторым другим изданиям "Записок".

Труд Герберштейна возбудил необыкновенный интерес в Западной Европе в XVI веке и выдержал в это время 13 изданий: шесть на латинском языке (4 - в Базеле, и по одному в Вене и в Антверпене), пять на немецком языке (по два во Франкфурте и Базеле и одно в Вене) и два на итальянском языке (в Венеции). Первое латинское издание вышло в Вене в 1549 г. (к нему приложены два рисунка с изображением московских одежд), второе - в Базеле, в 1551 г., с приложением портрета Василия Иоанновича, и третье - там же в 1556 г. (все три in-folio), четвертое - в Антверпене в 1557 г. (8°). Роскошный экземпляр первого издания с раскрашенными рисунками и картой хранится в Венской библиотеке. К лучшим и наиболее полным нужно отнести базельское издание на латинском языке 1556 г. (к нему приложены карта лесов России, план Москвы и изображение буйвола и зубра) и на немецком в Вене, в 1567 г. В базельском издании на латинском языке 1571 г. к "Запискам" приложены еще: сочинение о греческой вере и известия о войнах России с соседними народами: поляками, литовцами, шведами, лифляндцами и др. Записки Г. в этом издании озаглавлены так: "Rerum Moscoviticarum Commentarii Sigismundi Liberi Baronis in Herberstain, Neyperg et Guettenhag: Russiae, et quae nunc eius metropolis est, Moscoviae, brevissima descriptio. Chorographia denique totius imperii Moscici, et vicinorum quorundam mentio. De religione quoque varia inserta sunt, et quae nostra cum religione non conveniunt. Quis denique modus excipiendi et tractandi Oratores disseritur. Itineraria quoque duo in Moscoviam sunt adiuncta. Ad haec non solum novae aliquot Tabulae, sed multa etiam alia nunc demum ab ipso autore adiecta sunt: quae si sui cum prima editione conferre libeat, facile deprehendet". Первый немецкий перевод был сделан самим автором "для немцев, которые не знают по-латыни, но желают основательно ознакомиться с этим предметом" и напечатан в Вене в 1557 г. Это, по словам А. И. Малеина, собственно не перевод латинского текста, а вольный пересказ его, причем автор значительно расширил некоторые бытовые подробности преимущественно из родной истории и жизни, опустив многие дипломатические и политические детали, менее интересные для обыкновенного читателя. Он написан древним австрийским наречием. Экземпляр этого издания имеется в Румянцевской библиотеке; он принадлежал некогда семейству Герберштейнов. В нем имеется портрет Г. 61 года от роду и 6 изображений автора в различных торжественных одеяниях. Точный немецкий перевод Генриха Панталеона был напечатан в Базеле в 1563 г. Он несколько раз переиздавался. Этот перевод (по изданию 1567 г.) по приказанию Екатерины II был перепечатан в Петербурге в 1795 г., но карты и рисунки были готовы только в 1804 г. В общем всех изданий "Записок" насчитывают около 35. Большим собранием латинских (в том числе и первым) и немецких изданий "Записок" Г., а также других его сочинений, обладает Императорская Публичная Библиотека.

На русский язык впервые "Записки" Г. были переведены старшим переводчиком Академии Наук Кирияком Кондратовичем в 1748 г. Между прочим, в своем донесении Академии, он просил эту книгу хранить в сокровенном месте "ради многих содержащихся в оной секретов". Перевод этот находится в Академии в рукописи. Из других переводов "Записок" на русский язык один начат был Редкиным (предназначался к печатанию в издании Общ. Ист. и Др. Росс.), другой опубликован С. В. Руссовым в "Воспоминаниях на 1832 г." (кн. 2-12); потом следует перевод в "Библиотеке иностранных писателей о России", т. II, отд. I, 1847 г. (помещено только начало); в "Сборнике, издаваемом студентами Спб. ун-та", вып. I (СПб., 1857 г.), вып. II (СПб., 1860 г.) и вып. III (СПб., 1866 г., не был дозволен к выходу), напечатан неполный перевод Анонимова, под заглавием: "Записки о московском быте" (сводный по нескольким изданиям, с латинским текстом); наконец, перевод И. Н. Анонимова с базельского изд. 1556 г., начатый в "Сборнике", вышел в Петербурге в 1866 г. Отрывки "Записок" были напечатаны в "Вестнике Европы" 1813 г., "Благонамеренном" 1824 г., "Сыне Отечества" 1832 г. и "Рязанских Губернских Ведомостях" 1844 г. Полный перечень и подробное описание всех замечательных изданий сделаны А. Тихменевым в первом выпуске Сборника, изд. студ. Спб. ун-та. Последнее, самое полное и лучшее, издание "Записок" (A. С. Суворина), в переводе А. С. Малеина, вышло в Петербурге в 1908 г. Перевод этот сделан по базельскому изданию 1556 г.; в приложении переводчик дает: 1) дополнение к рассказу Г., имеющееся в немецких переводах Панталеона, по базельским изданиям 1563 и 1567 гг., и 2) сличение латинского текста "Записок" Г. с его собственным немецким переводом, вышедшим в Вене в 1557 г. Отрывки из сочинения Г. о России были переведены в XVI и XVII столетиях на чешский и голландский языки, и оно было известно многим иностранным писателям, начиная со второй половины XVI столетия. Вообще "Записки о Московии" служили важным источником для последующих трудов о России. Так напр. описание России в космографии, относящейся, как полагают, к концу XVI или началу XVII ст. и известное по русским летописям XVII века, исключительно составлено по "Запискам" Герберштейна.

Очень обстоятельный и подробный разбор "Записок" Герберштейна с точки зрения географии, сделан профессором Замысловским в его труде: "Г. и его историко-географические известия о России", СПб., 1884 г. Менее ценен труд А. Ерюхина: "Историко-географические известия о Севере Московского государства в XVI столетии, заключающиеся в Записках о Московии Герберштейна" ("Труды Архангельского губ. статистич. комитета" за 1890 г.). В труде В. Кордта: "Материалы по истории русской картографии" (вып. 1, Киев 1899), находится обстоятельный разбор карт, приложенных к "Запискам" Герберштейна. Описание портретов великого князя Василия Иоанновича и самого Герберштейна, а также других изображений, относящихся к России, в "Записках", дает Н. П. Собко в труде "Древние изображения русских царей и их посольств за границу, в старых и новых гравюрах" ("Сборник Археологического Института", т. V, СПб., 1881). В примечаниях Собко делает обзор карт Московии и плана Москвы, приложенных к различным изданиям "Записок", и дает биографические сведения о самом Герберштейне.

"Fontes rerum Austriacarum", т. I (автобиография Г.); "Das Familienbuch Sigismunds v. H." ("Archiv f. oester. Geschichte", т. 39); "Siegmund Freiherr von Herberstein mit besonderer Ruecksicht auf seine Reisen geschildert von Friedrich Adelung", S.-Pbg. 1818; Лобойко, "О важнейших изданиях Г. с критическ. обозр. их содерж.", СПб., 1818; F. Adelung, "Kritischliterarische Uebersicht der Reisenden in Russland", S.-Pbg. und Leipzig. 1846; Г. H. Геннади, "Дополнение к обзору иностранных путешественников по России Аделунга. І. Записки Герберштейна на русском" ("Временник Имп. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс.", 1855 г., кн. 23); "Сборн., изд. студ. Спб. ун-та", 1857, вып. 1. (И. И. Корелкин, Григорович и И. Новиков, "Сигизмунд барон Г., его жизнь и значение как писателя о России"; А. Тихменев, "Записки о Московском быте. Соч. Сигизмунда барона Г."); "Сборник 2-го отдел. Акад. Наук", т. І, прот. XXXI-XXXII; Dr. F. Krones, "Sigism. v. H." ("Mittheilungen d. histor. Vereins f. Steiermark", 1871, тетр. 19); Замысловский, "Г. и его сочинение о России" ("Др. и Hов. Рос." 1875, № 9, 10, 12); Его же, "Географ. известия Г. о Моск. Руси" (ib. 1876, №10-12); Замысловский, "Г. и его историко-географические известия о России". СПб., 1884; Карамзин, "Истор. гос. Рос.", изд. 1844 г., т. І, пр. 4, 73, 91, 105, 274, 278, 302, 458, 463, 506, т. II, пр. 221, 415, т. III, пр. 128, т. IV, пр. 4, 250, 323, 359, 363, т. V, пр. 125, 135, 176, 256, 373, т. VI, пр. 14, 131, 172, 447, 448, 463, 464, 483, 490, 545, 547, т. VII, стр. 52, 55, 56, 87, 110, 120, 121, 123, пр. 1, 3, 6, 10, 12, 26, 114, 116, 119-122, 219-221, 228, 250-254, 267-269, 384-393, 395-399, 412-414, т. VІІІ, пр. 4, 12, 68, 70, т. IX, пр. 440, 561, 634, 803, т. Х, пр. 347, т. ХI, пр. 116; В. Иконников, "Опыт русск. историографии", т. ІІ, К. 1908; "Пам. диплом. снош. древн. Рос. с держ. иностр.", изд. Имп. Русск. Ист. общ., 1882 г., т. І; Барсуков, "Жизнь и труды Погодина", т. II, стр. 404, т. V, стр. 392; "Зап. И. Акад. Наук", 1863 т. IV, кн. І, стр. 98-100; "Ист. Вест." 1882, т. VII, стр. 723, 724, 1884, т. XV, стр. 617, 1885, т. XIX, стр. 184-190, 1887, ноябрь, прил., стр. 17, 1898 г., т. LXXI, стр. 268, 1899, т. LХХV, стр. 298, 686, т. LXXVI, стр. 692; "P. Старина" 1887, т. 54, стр. 26, 29, 30-34; "Полн. собр. русск. летописей", т. VI, стр. 268-260, т. VIII, стр. 260-261, 263, 271; "Акты Исторические", т. І, стр. 149-150; С. P. Минцлов, "Обзор записок... и путешествий, относящихся к Истории России", вып. 1; "Bibliothèque Impériale Publique de St-Pétersbourg. Catalogue de la section des Russica", t. I, S.-Pbg. 1873; "Древнерусская картография", вып. 1. Москва 1898; В. Кордт, "Материалы по истории русской картографии", вып. 1. Киев 1899; "Сборник Археологического Института", т. V. СПб., 1881 (Н. П. Собко, "Древние изображения русских царей и их посольств за границу", стр. 254-269, 280-282, 305-316, 336-353, 376-397).

А. Е. Ельницкий.

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Библиографические источники:

1. Библиотека Д.В. Ульянинского. Библиографическое описание. Том III. Сношения Московской Руси с чужими странами до начала XVIII века. Москва, 1915, № 3918

2. Чертков А.Д. «Всеобщая библиотека России». Каталог книг для изучения нашего отечества во всех отношениях и подробностях». Москва, 1863, № 1409

3. Заболотских Б. «Книжные раритеты». М., 1999, с. 216

4. Аделунг Ф.П. "Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений". 2 т.т. Санкт-Петербург, 1864. I, c.112

5. Hiersemann, Karl W. Антикварный каталог. Путешествия в России в Европейской, Азиатской части и в соседних с Россией странами. География, этнография и народное хозяйство. Из библиотеки Тайного советника Дмитрия Петровича Северина, чрезвычайного посланника при Баварском дворе. Лейпциг, 1899, № 259. Д.П. Северин собрал 10 изданий Герберштейна.

Вот что написал А.Д. Чертков в своём капитальном библиографическом исследовании "Всеобщая библиотека России или каталог книг для изучения нашего Отечества во всех отношениях и подробностях" М., 1863, №1409 по поводу этого издания: " Этот итальянский перевод издан только одним годом после первого латинского издания. Он столь редок, даже в чужих краях, что оба известные библиографа, Gebauer и Denis, его никогда не видали. В нашем экземпляре недостаёт карты, также как и в том, который описывает Аделунг, с.с. 338-341".

Сигизмунд Герберштейн родился 23 августа 1486 года в замке Виппах в блаженной австрийской Каринтии. Именно здесь, в горах славянской Крайны, провел все свое детство будущий автор «Записок о московитских делах». Не будет преувеличением отметить, что общение с коренным населением-славянами-наложило известный отпечаток на формирование психологии отпрыска обедневшего, но одного из древнейших родов немецкой Штирии. Будущий дипломат австрийских императоров превосходно изучил славянский язык, видимо, бывший для него в детстве вторым родным языком. познакомился с обычаями и верованиями южных славян. Подобная осведомленность о быте и жизни славянского населения не могла не сказаться ни на отношении к далеким московитам, ни на тенденциозности «Записок». Обычаи и прочие «странности», столь поражавшие иностранных путешественников в России, не вызывали удивления Герберштейна, который подчас находил им параллели и объяснения в том, что он видел на своей славяно-немецкой родине. Поэтому книга написана серьезно, без всякого пренебрежения и предвзятой направленности к политике и истории Московского государства. Недаром, когда он учился в Венском университете в 1499-1502 г.г. у него была кличка «Sclaf»- славянин! После учебы в 16 лет он поступает на военную службу и несколько лет участвует в войнах против венгров и венецианцев. За свои заслуги на поле битвы Герберштейн был посвящен в 1514 году императором Максимилианом в рыцари. В 1516 году Сиги, ставший членом Королевского придворного Совета, вступает на дипломатическую стезю. Через несколько месяцев Сиги получил полномочия посла императора (Кесаря) в Московию. Цель поездки заключалась в попытке втянуть московитов в борьбу с Турецкой империей, а также оказать посредничество воевавшим между собой России и Польше. Поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной дипломатии Габсбургов, пытавшихся предотвратить сближение Москвы с Данией, Ливонским орденом и Францией-врагами австрийского дома. Миссия оказалась невыполнимой, что и обнаружилось при переговорах в 1517 году между Василием III и Герберштейном. Осенью того же года австрийский посол возвращается в Вену. Видимо здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, у будущего автора возникла мысль о написании книги о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Сиги во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. В 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию с теми же целями. Второе посольство оказалось несколько удачнее первого: австрийские послы добились перемирия между Великим Князем и Польским Королем. В конце 1526 года Герберштейн отбыл на родину. Всемирную известность у потомков оставила его книга “Rerum Moscoviticarum Commentarij”(«Записки о московитских делах»).

Книга австрийского посла во многом повлияла на сочинения иностранцев о России. Все дальнейшие труды по Россике заимствовали его фактический материал по истории, этнографии и географии Московии.Великий Сиги умер в Вене, 80 лет от роду, покрытый честью и славой, и незабвенный для своего отечества и России, обязанной ему вечной благодарностью! Первое издание «Записок» вышло в Вене в 1549 году на латинском языке в лист, но оно настолько редкое, что осталось неизвестным даже для многих европейских источников и писателей и имеется в наличии всего лишь в нескольких экземплярах. В бывшую Публичку (РНБ) в Петербурге эта книга была подарена Г.Н. Геннади в 1853 году. Сам Григорий Геннади приобрел ее на толкучке в СПБ. Незабвенный Аделунг, напечатавший о Герберштейне целую обширную монографию, описывал это первое издание со слов других, никогда его не видав. В России 2-й экз. 1-го издания был еще только в библиотеке графа Палена. Гартье называл это издание суперуникой! Наш итальянский перевод 1550 года (по времени 2-е издание) был напечатан в Венеции и принадлежит к числу наиболее редких старинных изданий Герберштейна. Вот что пишет Борис Заболотских в своей книге «Книжные раритеты», М., 1999, с. 216: “Сокровенным желанием А.Д. Черткова было приобрести небольшую в 14 страниц книжку под названием «The reporte ... in the City of Mosco», отпечатанную в Лондоне в 1607 году. Напечатал ее голландский негоциант, долго живший в России. Единственный экземпляр этой книги обнаружился в библиотеке Британского Музея. Раздобыть такую редкость, естественно, было не реально. Но его поставщик редких книг Зайцевский достал другую редкость, о которой Чертков не смел и мечтать. Речь идет о втором издании «Записок о Московии» Герберштейна, увидевшем свет в Венеции в 1550 году. Значимость этого экземпляра показывает аннотация в каталоге Черткова: «Этот итальянский перевод издан только одним годом после первого латинского издания. Он столь редок даже в чужих краях, что оба известные библиографа, Гебауер и Дени, его никогда не видали. В нашем экземпляре недостает карты, как и в том, который описывает Аделунг»”. На эту карту обращает особое внимание и Тихменев, т.к. по его словам она не была ранее известна ни одному исследователю и только голословно указывалась в картографиях. Переводчиком же книги на итальянский язык некоторые считают автора карты Якопо Гастальди, чье имя упоминается и в предисловии и на карте, другие-фон Корвина. Венецианский инженер Якопо Гастальди - один из самых выдающихся картографов 16-го века. За 25 лет своей деятельности Гастальди выпустил несколько изданий мировой карты разного формата, чем и обессмертил свое имя. Карту Московии Гастальди выполнил в трапецивидной проекции и заключил ее в градуированную рамку. Он дополнил ее сведениями, взятыми из текста книги, а также полученными им из-за границы. В бассейне р Невы показаны новые реки, изображено Ладожское озеро, Днепровский бассейн изображен по-новому. Артистично нарисованные леса и горы создают иллюзию перспективы. В углах карты за пределами ее рамки изображены различные животные. Почему карта Гастальди попала в очень немногие экземпляры венецианского издания 1550 года осталось загадкой, разгадать которую в дальнейшем будет все труднее и труднее. Величайшая редкость!

Герберштейн Сигизмунд (1486 -1566) - немецкий барон, дипломат и путешественник. Большие услуги оказал империи, ведя переговоры с турками и поляками. Во главе дипломатической миссии императора Максимилиана I посетил Россию в 1516, а в 1523 -1527 ездил в Россию от имени эрцгерцога Фердинанда. В целях создания коалиции гос-в для борьбы с турками безуспешно добивался мира между Россией и Польшей, настаивая на передаче Польше Смоленска. Герберштейн - автор «Записок о Московитских делах», содержавших географич. описание России и характеристику её акономич. уровня) быта и религии, а также истории России с древнейших времён.

Герберштейн Сигизмунд - барон, немецкий дипломат. В составе имперских посольств посетил Данию, Чехию, Нидерланды, Испанию, итальянские государства, Турцию, Польшу, Венгрию, Великое княжество Московское. Способствовал продлению перемирия между Русским государством и Польшей (1526). В 1549 году опубликовал книгу "Записки о Московитских делах". Полстолетия Сигизмунд Герберштейн верой и правдой служил четырем королям (это четыре Габсбурга - Максимилиан I, Карл V, Фердинанд I и Максимилиан II), о чем сообщает и надпись, высеченная на его надгробном памятнике. Родился он в 1486 году в замке Виппах (ныне Випава) в Штирии. Здесь, в горах славянской Крайны, Сигизмунд Герберштейн провел свое детство, что дало основание одному из исследователей назвать его "пограничным немцем". Общение с коренным населением - славянами - наложило известный отпечаток на формирование отпрыска обедневшего, но очень древнего рода немецкой Штирии. В отличие от большинства своих сверстников, Герберштейн уже в отрочестве наряду с латынью учил и словенский язык, чем вызывал насмешки своих сверстников. Будущий дипломат познакомился с обычаями, верованиями и жизнью славянской общины. В 1499 году он поступил в Венский университет, переживавший эпоху расцвета. Здесь, в частности, преподавал Конрад Цельтис, внедряя гуманистическое направление в географии. Герберштейн получил степень бакалавра, почти постыдную для молодых людей благородного происхождения. В 20 лет будущий дипломат покинул университет, чтобы обеспечить семью, оставшуюся на его попечении. В 1506 году он поступил на службу к Габсбургам. Герберштейн участвовал в походе против Венгрии, предпринятом Максимилианом, тогда еще носившим титул римского короля, ради заключения брака одного из его внуков - Фердинанда с Анной, дочерью венгерского короля Владислава Ягеллона. Герберштейн отличился в ряде сражений. Во время войны с Венгрией за успешную доставку провианта в осажденную крепость Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата. С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил деликатное поручение - убедить датского короля Кристиана II в необходимости хранить верность собственной супруге Изабелле - внучке Максимилиана I и сестре будущего императора, а пока герцога бургундского Карла - и расторгнуть связь с дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II. Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию. Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на северо-востоке против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми. В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою программу мирного урегулирования отношений с Россией. Непременным условием было возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию этого условия Вас

илия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку блистательным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому послу была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их главной теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, которую представляли для "христианского мира" турки. Барон Сигизмунд говорил, что турецкий царь победил "великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его государства силою взял". Единственное спасение от грозящей беды - это соединение и согласие между христианскими державами. Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турцией - главная задача, которая должна волновать русское правительство. Но, вероятно, он, как, впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть Россию в войну с Турцией (которая для Москвы представлялась потенциальным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания Герберштейна в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили татары. Страшные картины "турецкой опасности", нарисованные Герберштейном, оказали воздействие на московский двор совершенно противоположное тому, на которое рассчитывал опытный имперский дипломат. Великий князь Василий III и его окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с Портой. Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию согласия России на "единачество" с другими "христианскими державами" для борьбы с "врагами христианства". Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей цели - использовать имперское посредничество при заключении выгодного и прочного мира с Великим княжеством Литовским. Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные переговоры велись в Москве, а именно этого и не желал Сигизмунд. Для уточнения места ведения переговоров русское правительство разрешило племяннику Герберштейна Гансу фон Турну 26 апреля отбыть ко двору польского короля. Вернувшись 14 июля в Москву, он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-литовскую границу. Василия III это не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли в тупик еще прежде, чем начались. Камнем преткновения стал "процедурный" вопрос. Ганс фон Турн снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн будет считать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится, чтобы переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского дипломата Сигизмунд принял это условие. Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октября 1517 года. Посредником в переговорах выступал Герберштейн. Московский государь торжественно заявил, что готов примириться с Сигизмундом ради своего "брата" Максимилиана и из-за того, чтобы "рука бесерменская не высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились, а христианских бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы христианские ширились". Эта расплывчатая формулировка о "бесерменских государях" вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать ее так, как им выгодно, и одновременно создавала впечатление готовности России вступить в антитурецкую лигу. Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было от деклараций переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И русские, и литовские дипломаты начали торг с "запроса". Василий III заявил, что Сигизмунд "неправдою" держит "отчину" русских князей - Киев, Полоцк и Витебск. Справедливость русских требований фактически была признана по договору 1514 года России с империей, и, когда русские дипломаты сослались на этот договор, Герберштейну ничего не оставалось, как заявить, что договор заключен "не по государя нашего велению". Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издревле принадлежит не только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Северщина. Разговор, словом, велся на столь различных языках, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Прояснила, но не облегчила ситуацию позиция, занятая Ге

рберштейном. Он высказался за передачу Смоленска Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим трудом, Москва не собиралась. Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. Племянниковым отбыл к имперскому двору. Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были возобновлены. Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. На 20-30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал почти все страны континентальной Европы. А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое. 29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. Даже угроза османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 году не могли привести к усилению централизаторских тенденций. Через пять лет, в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей могущественного соседа. Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира с Россией: ведь в 1527 году кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о будущем. 14 октября в Можайск, где в это время находился "на потехе" Василий III, прибыли литовские представители - полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подекарбий Богуш. Здесь в присутствии Герберштейна начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже шестилетнего, перемирия. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 года из России уехал и Герберштейн. 28 февраля 1527 года Сигизмунд I подписал договор, продлевавший на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой и Россией. Планы церковной унии и антитурецкие проекты империи были тактично, но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами. Гибель Людовика Ягеллона крайне осложнила положение в Восточной Европе и привела к длительной борьбе империи и других держав за венгерскую корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским королем трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Но почти одновременно (16 декабря) группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре погибшего короля Лайоша II). Началась длительная междоусобная борьба между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась соперничеством Карла V (поддерживавшего Фердинанда) и польской шляхты, горячей сторонницы Яноша Запольяи, пользовавшегося покровительством турецкого султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался политики нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду. На вопрос "кто виноват?" в Европе давали разные и противоречивые ответы. По-видимому, Габсбурги распространяли версию о том, что ответственность за поражение при Мохаче должен нести один из крупнейших венгерских магнатов - Янош Запольяи. Вслед за имперскими дипломатами

Вероятно, также оценивали роль Яноша Запольяи и в России. Судя по сочинениям Герберштейна, в Австрийском эрцгерцогстве вину за поражение при Мохаче возлагали не только на Яноша Запольяи. Таким же ответчиком считали Сигизмунда I Старого, польского короля и великого князя литовского, не пришедшего на помощь своему племяннику. Противоположное мнение высказал сам король на приеме австрийского посла Герберштейна 28 января 1527 года. Все несчастья и ссоры между христианскими государями, по его словам, происходят по вине тех из них, которые мечтают о захвате других государств, ведомые надеждами на чужие земли, они "выдают все христианство" на поток и разграбление неприятелю. Несомненно, Сигизмунд I намекал при этом на государя, направившего к нему Герберштейна, - австрийского эрцгерцога Фердинанда. Итак, три точки зрения - виноваты Янош Запольяи, польский король и великий князь литовский и, наконец, Габсбурги. Три виновника поражения при Мохаче - это три главные действующие силы на территории Венгрии, не считая Порты, в период с 1526 по 1549 год. Их борьба за раздел Венгрии то разгоралась, то утихала, их "вклад" в "решение" венгерского вопроса то сокращался, то увеличивался в зависимости от внутренней политики Польши и Австрийского эрцгерцогства, а также от соотношения их сил с силами Османского султаната. Два венгерских короля 14 апреля 1527 года заключили перемирие, закрепившее раздел страны между ними. Тем не менее отныне началось многолетнее кровавое соперничество партии Запольяи и Габсбургов в Венгрии. Первую поддерживала Польша. Герберштейн, будучи в Польше в очередной раз в конце февраля - начале марта 1528 года, сообщил Сигизмунду I требование Фердинанда - не предоставлять его сопернику Яношу Запольяи убежища в Польше. Большего он не осмелился потребовать. Османская опасность не исчезла, было ясно, что ее объектом отныне могут стать не только славянские и венгерские земли, но и земли эрцгерцогства. Военная активность Сулеймана возрастала. Летом 1528 года османские войска вторглись в Крайну. В этих условиях венгерский вопрос временно отступил на второй план. И вот в феврале - марте 1529 года Герберштейн отправился в Великое княжество Литовское со сложным дипломатическим поручением - добиться военной помощи от Сигизмунда I. Двухнедельное пребывание в Вильнюсе с 20 марта по 7 апреля 1529 года закончилось безрезультатно. Ни красноречивое описание османских захватов и угрозы, нависшей надо всеми государствами Юго-Восточной Европы и Центра, ни просьбы о помощи не возымели должного действия. Наряду с дипломатическими поручениями Герберштейн преуспевал и во внутриполитической жизни страны. После смерти Максимилиана I он в составе посольства отправился в 1519 году к будущему императору Карлу V. А при Фердинанде, австрийском эрцгерцоге, Герберштейн защищал не только государственные, но и представлял интересы родной Штирии. В начале 1521 года он стал членом Высшего Государственного совета Штирии, в 1527 году - членом Нижнеавстрийской камеры, в 1537 году - членом Высшего военного совета, в 1539 году - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1532 году Герберштейн был возведен в баронское звание. Вершиной своей дипломатической деятельности Герберштейн считал встречу с Сулейманом Великолепным, когда ему удалось говорить не распростертым ниц перед султаном, как было принято при османском дворе, но стоя на одном колене. Недаром позднее с разрешения императора Герберштейн пополнил родовой герб изображением "московита" и "турка", имея в виду две важнейшие дипломатические миссии своей жизни. Герберштейн выполнял многие поручения австрийской короны и к концу жизни (он умер 28 марта 1566 года) заслужил славу одного из опытных и деятельных дипломатов империи. Но не меньшую известность принесла ему книга "Записки о московитских делах". Труд Герберштейна издавался неоднократно и, безусловно, содержал информацию о России, интересную не только для европейских читателей, но и для русских. Можно полагать, что первоначальный вариант "Записок" был создан вскоре после возвращения дипломата из второго путешествия в Московию, а вторично Герберштейн об

ратился к ним уже в начале 1540-х годов. К 1544 году книга была завершена, но лишь в 1549 году "Записки о Московии" увидели свет. Это было очень своевременно: в 1548 году в Польше вновь появилась партия, стремившаяся упрочить положение Яноша Запольяи. "Недоредактированность" книги, вероятно, результат той спешки, в которой она готовилась к изданию. Внимание Герберштейна к судьбам Венгрии делает ее почти такой же героиней его сочинения, как Русь. Он дважды обсуждает венгерскую проблему, с болью возвращается к последним дням Людовика Венгерского, повествует о времени расцвета Венгерского королевства при Матвее Корвине (Матьяше Хуньяди) и начавшемся при его преемниках Ягеллонах - Владиславе (Ласло) и Людовике (Лайоше) - упадке. По словам историка В.О. Ключевского, "умный австрийский дипломат" пропел Венгрии "полную грустного чувства похоронную песнь". Оправданием политики Габсбургов, осуждением политики Ягеллонов, которых он обвинял в предательстве Венгрии в 1526 году, равно как и Яноша Запольяи, которому вменялись в вину сговор с султаном и открытая измена Венгрии, значение "Записок о Московии" вовсе не исчерпывается. Если бы их содержание можно было бы свести лишь к развернутому манифесту внешнеполитической линии Габсбургов по отношению к Венгрии, Польше и Русскому государству, книга не обрела бы столько читателей в последующих веках. Природный ум, наблюдательность, всестороннее образование, полученное во время поездок по Европе, возможность непосредственного общения с населением - все это обусловило достоинства "Записок о Московитских делах". Западная Европа впервые получила более или менее достоверный очерк о русском государстве, точное описание придворных обычаев, приема послов, религиозных обрядов и быта.

Список иллюстраций и карт (опущено). - Список русских слов, транслитерированных Герберштейном . - Генеалогические таблицы (опущено). - Библиография . - Сокращения . Указатели (опущены).

Номер страницы перед текстом на этой странице.

Карта Герберштейна . См. карту "Россия по Герберштейну" - в издании на с.157, часть на с. 158 (Сибирь) не воспроизведена.

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

Цель настоящего издания - познакомить широкие круги специалистов по русскому и европейскому средневековью, а также читателей, интересующихся прошлым народов нашей Родины, с одним из наиболее полных и достоверных описаний Русского государства XVI в. и соседних с ним стран и народов Восточной, Центральной, отчасти Северной Европы и Азии (в основном Зауралья и Западной Сибири). “Записки о Московии” написаны опытным австрийским дипломатом, более полустолетия находившимся на службе Габсбургского дома. Представители последнего, заинтересованные в упрочении связей со своим могущественным, хотя и временным союзником - Русью, дважды - в 1517 и 1526 гг. направляли туда Герберштейна в качестве посредника на переговорах советников великого князя всея Руси Василия III с послами великого князя литовского и короля польского Сигизмунда I. Император Максимилиан и в особенности австрийский эрцгерцог Фердинанд, чьи интересы Герберштейн представлял во втором посольстве, были заинтригованы упорно распространяемой русскими дипломатами молвой о Руси как последнем и незыблемом оплоте истинного христианства. В Европе, потрясаемой бурями Реформации, Русь действительно казалась таковой. Поэтому инструкция Фердинанда Герберштейну предписывала собирать всевозможные сведения по самым разным вопросам - от обычаев и быта до политики и экономики.

Герберштейн жил в Москве подогу. Он пользовался расположением Василия III, был знаком с представителями самых разных социальных кругов - придворными, слугами великого князя, его приверженцами и противниками, как явными, так и тайными, с русскими и иностранными купцами, общался он и с простым людом страны. Поэтому его “Записки” содержат разнообразную информацию о внутренней и внешней политике Русского государства, экономическом развитии и быте окружавших или входивших в него народов, общественной мысли и культуре. Герберштейну, овладевшему разговорной русской речью, переводили оригинальные памятники письменности - летописи, Судебник 1497 г., так называемый Югорский дорожник.

Стремление, не всегда, впрочем, выдержанное, к объективному изложению, обилие информации произвели своеобразную “революцию” в представлениях просвещенного читателя XVI в. о Восточной Европе (и о Руси, в частности), обеспечили долгую жизнь “Записок” Герберштейна как важного исторического источника.

В настоящем издании перевод “Записок о Московии” с латинского, сделанный в 1908 г. А. И. Малеиным, отредактирован и исправлен А. В. Назаренко, которому принадлежит и перевод фрагментов немецких текстов “Записок”, “Автобиографии” Герберштейна и актовых материалов, связанных с его дипломатическими поручениями. Текст вводных статей написан А. Л. Хорошкевич. Комментарии к ним подготовили сотрудники Института истории СССР АН СССР, Научно-исследовательского института культуры МК, РСФСР и АН СССР, Института славяноведения и балканистики АН СССР, Московского, Казанского и Ярославского государственных университетов, Государственного Исторического музея, Центрального государственного архива древних актов и т. д.: С. В. Думин (С. Д. - здесь и далее в скобках указываются инициалы авторов, которыми помечены написанные ими тексты комментария), Б. М. Клосс (Б. К.), А. В. Назаренко (А. Н.), А. С. Мельникова (А. М.), Г. П. Мельников (Г. М.), А. И. Плигузов (А. П.), А. А. Севастьянова (А. С.), М. А. Усманов (М. У.), А. Л. Хорошкевич (А. X.- в случаях соавторства, в остальных случаях - без инициалов). Комментарий 707 написан И. П. Старостиной, 700 - М. М. Кромом, 183, 192 при участии И. А. Тихонюка, 224 - Г. В. Семенченко, 681 - Г. В. Боряка. В тексте комментария 311 использованы материалы Д. Кайзера (США), которому А. Л. Хорошкевич приносит свою благодарность.

При подготовке книги и особенно комментариев большую помощь оказали Н. Ангерманн (ФРГ), Т. Василевский (ПНР), Т. В. Джаксон, В. В. Дорошенко, С. М. Каштанов, Т. М. Котельникова, А. Морич (Австрия), В. Ляйч (Австрия), В. Д. Назаров, В. Л. Янин и сотрудники ВГБИЛ, Научной библиотеки им. А. М. Горького МГУ и ЛГУ. Всем им искренняя благодарность составителей.

Сведения об экземплярах книг Герберштейна, хранящихся во Львове, сообщены Я. Р. Дашкевичем.

Указатели (именной и географический) подготовлены А. В. Назаренко и А. Л. Хорошкевич; предметный - А. В. Назаренко; генеалогические таблицы - А. В. Назаренко, С. В. Думиным, М. А. Усмановым, А. Л. Хорошкевич. Иллюстрации подобраны А. Л. Хорошкевич. Схематические карты-схемы Русского государства и Западной Сибири по данным Герберштейна и включенного в его “Записки” Югорского дорожника составлены А. Л. Хорошкевич и А. И. Плигузовым. При комментировании гравюр А. Л. Хорошкевич были использованы материалы Н. Ю. Маркиной.

Библиография составлена А. Л. Хорошкевич, список сокращений - ею же совместно с Б. М. Клоссом.

Редакционная, организационная и научно-техническая работа проведена А. Л. Хорошкевич.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Текст “3аписок о Московии” Сигизмунда Герберштейна существует в двух основных редакциях: латинской и немецкой. За основу издаваемого ныне был принят перевод, выполненный А. И. Малеиным (См.: Герберштейн С. Записки о московитских делах / Пер. А. И. Малеина - Спб., 1908. ) с третьего, наиболее полного латинского издания (Herberstein S. Rerum Moscoviticarum commentarii. - Basiliae, 1556. ), который подвергся, однако, редактированию, а нередко и основательной правке в результате сплошной сверки его с латинским оригиналом. Немецкая редакция представлена авторизованным переводом “Записок”, вышедшим в Вене в 1557 г. (Herberstein S. Moscovia der Hauptstat in Reissen. - Wien, 1557. ) Перевод этот был сделан с первого латинского издания 1549 г., но отличается от него (как и от последующих расширенных латинских изданий 1551 и 1556 гг.) не только значительными пропусками или добавлениями, но и заметными отклонениями при описании сюжетов, содержащихся как в немецком, так и в латинском текстах. Таким образом, немецкое издание 1557 г., строго говоря, не является просто переводом с латинского, а представляет собой, как сказано, иную редакцию “Записок”. В настоящем издании те места перевода с латинского, которые были опущены Герберштейном в немецком издании; выделены квадратными скобками [...]. Прочие различия двух редакций даются в виде подстрочного аппарата: добавления немецкой редакции (в аппарате - НГ ) сравнительно с латинской - в виде буквенных сносок к тому месту перевода с латинского, после которого начинается добавление, а те места немецкой редакции, которые представляют собой изменения сравнительно с латинской, в переводе даны в виде двойной буквенной сноски (выделено жирным черным ), заключающей соответствующее место перевода с латинского. К сожалению, не всегда удавалось сделать так, чтобы читатель, мысленно восстанавливая текст НГ (т. е. опуская текст в квадратных скобках и заменяя слова и фразы, обрамленные сносками... , на соответствующие места из подстрочного аппарата), автоматически получал бы предложение с правильной пунктуацией. Мы старались, однако, чтобы такая ситуация не приводила к двусмысленным прочтениям. Добавления, сделанные Герберштейном в третьем издании латинского текста в 1556 г., выделены фигурными скобками {...}.

Кроме того, в подстрочном аппарате настоящего издания учитываются все существенные для понимания текста разночтения и дополнения, которые имеются в следующих произведениях Герберштейна, содержащих сведения о его посольствах в Россию:

1) немецком переводе “3аписок”, сделанном Панталеоне с латинского издания 1556 г. и выходившем во Франкфурте дважды: в 1563 г. и с некоторыми добавлениями переводчика в 1567 г. (Herberstein S. Moscoviter wunderbare Historien. - Basiliae, 1563; 1567. ); последующие издания этого перевода, сравнительно с первыми двумя, дополнений не содержат; в аппарате этот текст обозначен НП; из него взят аппендикс с кратким изложением русской истории в первую половину правления Ивана IV;

2) написанной по-немецки так называемой “Автобиографии” Герберштейна, в которой различаются два извода: первый представлен рукописью, изданной в Буде в 1805 г. А. Ковачичем (Mein Sigmunden Freyherrn zu Herberstein, Neyperg und Guttenhag Raittung und Antzaigen meines Lebens und Wesens//Kоvасhiсh A. Sammlung kleiner noch ungedruckter Stuecke, in welchen gleichzeitliche Schriftsteller einzelne Abschnitte der ungarischen Geschichte autgezeichnet haben. - Ofen, 1805. - Bd. 1. - S. 111-287. ) (в подстрочном аппарате АК ), и в общем более краток, чем второй, - рукопись, изданная Т. Караяном в 1855 г. (Autobiographic S. Herbersteins./Hrsg. Th. Karajan//Fontes rerum Austriacarum.- Abt. 1. - Wien, 1855. - Bd. 1. - S. 67-396. ) (в аппарате - А );

3) малом дорожнике, написанном по-немецки (Herberstein S. Den gegenwurtigen und nachkommendn Freyherrn zu Herberstain seines Thuns, Dienstn unnd Raisens mit trewer Vermannung, sich zu Tugenden und gueten Wesen schicken. - Wien, s. a. ) (в аппарате МД );

4) сходном с предыдущим, но более пространном сочинении на латинском языке, вышедшем в Вене в 1560 г. (Gratae posteritati Sigismundus liber baro in Herberstein... actiones suas a puero ad annum usque aetatis suae septuagesimum quartum brevi commentariolo notatas reliquit. - Viennae, 1560. ) (в аппарате ГП ).

К ГП и МД мы прибегали только в том случае, если они давали информацию, отсутствующую в А , АК и НГ или отличающуюся от данных, имеющихся в “Автобиографии” и немецком варианте “Записок”; равным образом А и АК используются только тогда, когда их сведения не находят параллелей в НГ . В тех же случаях, когда ГП , МД, А, АК, сообщают сведения, совпадающие с НГ , отсылка делается только на НГ . Приводимые в подстрочнике выдержки из ГП, МД, А и АК не могут быть названы вариантами текста в строгом смысле слова, так как ни объем, ни расположение материала в этих произведениях в целом не совпадают с латинским текстом и НГ ; выдержки помещаются нами под теми местами перевода с латинского, которые соответствуют им по содержанию, вне связи с их местом в тексте ГП, МД, А или АК . Аналогично и отличия НГ от латинского текста, сводящиеся только к перестановкам фрагментов внутри сочинения, не оговариваются и в подстрочном аппарате не отмечены.

При работе учитывались следующие переводы сочинения Герберштейна на современные языки: русский перевод И. Анонимова (См.: Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. И. Анонимова. - Спб., 1866. ), немецкие В. фон ден Штайнена (Herberstein S. Moscovia/Uebertr. W. von den Steinen. - Eriangen, 1926; перевод с латинского издания 1556 г. с учетом в наиболее важных сомнительных случаях немецкого перевода 1557 г. ) и Ф. Бергера (Siegmund von Herberstein. Moskovia/Bearb. F. Berger. - Weimar, 1975. Пер. по немецкому изданию 1557 г. ), а также английский Р. Мэджера (Herberstein S. Notes upon Russia/Transl. R. H. Major. - London, 1851- 1852. - Vol. 1-2 (repr.: New York, 1963) ).

В качестве приложения к переводу “Записок” на русском языке впервые публикуются полтора десятка грамот и писем, касающихся обоих посольств Герберштейна в Россию: инструкции послам, их донесения своим государям и т. п. Переводы сделаны по изданиям Ф. Аделунга и И. Фидлера (Adelung I. - S. 441-484; Aktenstuecke zm Siegmund"s von Herberstein zweiter Mission nach Russland. 1525-26/Hrsg. J. Fiedler//Slavieche Bibliothek. - Wien, 1858. - Bd. 2. - S. 63-93. ).

Одним из принципов настоящего издания было упорядочение передачи в русском переводе имен собственных и терминов. При именах собственных (когда они впервые встречаются в тексте) в круглых скобках приводятся сначала латинский, а затем немецкий оригинал, если его отличия от латинского не сводятся к орфографии (как, например, в таком случае: лат. Poloczko, нем. Polotzkho и т. п.); если же написания в латинском и немецком тексте в общем совпадают, то в скобках дается только латинский вариант. Если по той или иной причине надо привести лишь немецкий оригинал, то тогда вместо отсутствующего (например, приведенного уже где-то выше) латинского оригинала стоит прочерк: (-, Mosqua). В отдельных случаях, когда написания имен в МД, А или АК , существенно отличаются от таковых в НГ , эти варианты также приводятся в скобках под соответствующей аббревиатурой, например, алтын (Altin, A Altyr). Аналогично обстоит дело и с социальными и прочими терминами, за исключением перечисленных ниже случаев, когда пара из латинского и немецкого терминов везде передается одним и тем же русским словом. Вот список этих постоянно встречающихся слов:

бояре - boiari/boiarones, Boyarn/Boyern

великий князь (русский) - magnus dux, Grossfuerst

великий князь (литовский) - magnus dux, - Grosshertzog/Grossfuerst

вельможа - primus/procer, Obrist

воины - milites, Kriegsleudt/Dienstleudt

воевода - palatinus, Woywode/Weyda

вотчина - patrimonium, Erbguett

владение (земельное) - possessio, Guett

герцог - dux, Hertzog

господин - dominus, Herr

госпожа - domina, Frau

государь - princeps, (Gross) fuerst

гражданин - civis, Buerger

двор (государя) - aula, Hoffhaltung

дворяне (в Европе, помимо России) - nobiles, Edl(leut)

дети боярские - filii boiaronum, Boyernkhinder/der Boyern sun

должность - dignitas, Ambt

данники - tributarii/vectigales, Tributarii/Zinssleudt

дань - tributum/vectigal, Tribut/Zinss

деревня - pagus, Dorff

жалованье - stipendium, Besoldung/Ersoldung

знатный - nobilis, edel(man)

знать - nobiles/nobilitas, Adel/Edelleudt

император - imperator, Khaiser

княжество (территория) - principatus, Fuerstentumb

княжение (власть) - ducatus, Fuerstentumb

князь - dux, Fuerst

королевство (в Европе, помимо России) - regnum, Khuenigtumb

король (в Европе, помимо России) - rex, Khuenig

крепость - castrum, Feste/Befestigung/Schloss

крестьянин - colonus, Baur

монарх - monarcha, alleiniger/einiger Herr

монархия - monarchia, ein Herrschafft

московит - Mosc(h)us, Moscoviter

наместник - locumtenens, Statthalter

начальник - praefectus, Obrist/Haubtmann

начальство - praefectura/praefecti, Obrigkhait/die Oberen

область - provincia, Fuestentumb/Lanndt

писарь - scriba, Schreiber

подданный - subditus, Undterthon

поместье - praedium, Dorff

придворные - aulici, Hoftgesinndt

пристав - procurator/provisor, Pristaw

пушка - tormentum/machina bellica, Geschuetz/Puexe

пушкарь - magister machinarum, Puexenmeister

раб - servus, Knecht

рабство - servitus, Knechtschafft

Руссия - Russia, Reissen

русский - Russus/Rutenus, Reisse

рыцарь - eques, Reitter

секретарь - secretarius, Sekretaer

советник - consiliarius, Rath

слуга - minister/famulus, Diener

служба - officium, Dienst

судья - iudex, Richter

царство (в России, Византии, у татар и вообще в Азии) - regnum, Khuenigtumb

царь (в России, Византии, у татар и вообще в Азии) - rex, Khuenig

Там, где фигурирующий в данном списке русский термин применен для перевода иных, нежели указанные в списке, слов оригинала, в скобках всегда указывается этот последний; если приведен только один оригинал, значит другой соответствует списку.

К сожалению, принцип единообразия перевода оказалось невозможно сохранить для всех терминов вследствие неоднозначности употребления некоторых слов самим Герберштейном. Так, например, по отношению к иностранным наемникам великого князя московского автор употребляет самые разные термины: mercenani, tributarii, stipendiarii; besoelte Diener oder Knecht, Dienstleut, Soldaten и др., причем термин Dienstleut встречается и в более емком значении “воины вообще”. Характерная неоднозначность присуща и термину Moscovia/Mosqua. Форма Moscovia типична для латинского оригинала, в котором, однако, встречается и вариант Mosqua, когда автор желает точнее воспроизвести русское произношение этого названия или отличить город Москву от страны. В немецком же тексте, напротив, доминирует вариант Mosqua, но иногда употребляется и латинизированная форма Moscovia. Таким образом, в целом название страны и города Герберштейн терминологически не различает, и поэтому в переводе мы пользовались вариантом “Московия” в тех случаях, когда речь шла о стране или сомнительных случаях, а вариантом “Москва” только тогда, когда было ясно, что имеется в виду город.

Из сказанного следует, что, несмотря на наше стремление к единообразию перевода, он не может служить основой для терминологического исследования, при котором все-таки необходимо прибегать к оригиналу.

Кроме латинских и немецких оригиналов в круглых скобках заключены слова, добавленные при переводе и необходимые для его правильного понимания, но отсутствующие в подлиннике.

Географические названия в переводе даются в той форме, какая употребительна для них в настоящее время; например, топонимы на территории нынешней Чехословакии даются в их современной славянской форме, а не принятой у Герберштейна немецкой: Брно, а не Брюнн. Поскольку оригинальное написание приведено в скобках, такая практика не может повести к недоразумениям, разгружая одновременно комментарий. В тех случаях, когда топоним не удалось идентифицировать, он оставлен без перевода в том виде, как он дан у Герберштейна.

Было бы не плохо, если бы мы точно знали за счет чего возможны вещие сны. Однако мы имеем проблему, которая выражается совсем не в том, что мы не знаем как это объяснить, а в том, что мы не знаем как именно это объяснить оперируя целыми сотнями теорий и предположений, многие из которых заслуживают определенного внимания хотя бы потому, что исходят от ученых мужей.

Смешно, но проблема действительно в трудном выборе какой-то одной теории. Может быть искать одно объяснение вообще в корне не верно, поскольку их может быть два, а то и одновременно три, четыре и даже еще гораздо больше. На мой сугубо личный взгляд — так оно и есть.

Почему я так считаю? Дело в том, что сон это не веревочка, что весит у смывочного бочка, и его строение, функционирование и происхождение в тысячи раз сложнее. Мало того, вещий сон, впрочем, как и обычный сон, в большинстве случаев, это не одна какая-то вещь или функция мозга. То что мы видим ночью — это результат деятельности многих совершенно различных систем центральной нервной системы, каждая из которых имеет свое место благодаря различным факторам.

Если такую ситуацию проецировать на вещий сон, то вот утрированное описание вовлеченных в него трех основных систем и необходимых для них условий:

• мы сначала попадаем в сновидение (1), потом другие факторы заставляют крутиться перед нами сюжеты (2), а третьи факторы заставляют эти сюжеты выстраиваться по образу неосознанных вычислений (3), что и выдают продукт в виде вещего сна. И это только самое общее и действительно утрированное описание. На самом деле, происходит взаимодействие огромного множества составляющих.

Достаточно сказать, что только вещий характер сновидения определяется целым рядом факторов и свойств мозга. Вот с ними-то мы и будем разбираться в своей основе.

Откуда появляются знания в вещих снах?

Иногда во сне практически любой человек видит такие правдоподобные провидческие вещи, что объяснить их с точки зрения логики кажется на первый взгляд невозможным. Ну как мозг или то, что отвечает за сновидение (если это не мозг), может знать то, чего не знаешь ты сам?

Для объективности сразу отметим наименее вероятные объяснения такого феномена. Тем более что они практически сразу приходят на ум рядовому человеку, потому что мы с самого детства привыкли именно с такой позиции объяснять все непонятности. Вот и остается надеяться, что все это происходит по причине неких информационных полей, биоэнергетических структур, телепатической связи сознания или вообще просто знания приходят из… космоса. Все эти вещи трудно поддаются какому-либо анализу, и отталкиваясь от них, о чем-то рассуждать невозможно, нелогично и абсолютно бесполезно. Все-таки мы живем в другую эпоху, и всему найдется более правдоподобное объяснение.

Можно смело утверждать, что все, что человек видит, слышит, осязает и вообще как-то воспринимает в течение всей своей жизни, сохраняется в его памяти, даже если это было что-то крайне незначительное и не попавшее даже в поле зрения сознания. Эту теорию подтверждают различные практики сильно измененных состояний сознания, в которых такие мелочи могут всплывать на уровень осознания даже спустя многие десятилетия. Это означает, что если в голове человека есть Нечто, что может анализировать поступающую информацию, хоть и без участия нас самих, это Нечто имеет куда больший - в десятки и, возможно, сотни раз - информационный ресурс, чем мы. То, что для разума осталось незаметным, для этого Нечто будет частью общей полноценной картины, которую можно анализировать и по которой можно предсказывать.

Это Нечто - наше подсознание. И его сила действительно удивительна. Именно благодаря ему мы живем. Наш ум, по сути, слишком ограничен, и скорость мышления невероятно низкая. Что наш осознанный интеллект способен сделать за секунду? Ничего. Что способно сделать подсознание за это же время? Оно без всяких слов и размышлений в десятую долю секунды принимает верное решение, которое может спасти нам жизнь в критической ситуации.

Существование внутренней вычислительной способности, как бы она ни называлась, не вызывает сомнения. Именно она может вычислить вещи, которые кажутся невозможными. Тем более, учитывая, что для этого у нее есть все информационные ресурсы. Вот в результате и получается, что даже по одному внешнему виду незнакомца подсознание может вычислить кто он, откуда, что думал, что собирался делать и т. д. А что оно способно узнать на основе долгосрочных наблюдений - вообще лежит за пределами нашей фантазии.
Существуют способы целенаправленного контакта с этим невероятным ресурсом, которые я усиленно изучал и изучаю на феномене «внетелесных» путешествий - дополнительном доказательстве данной теории. Я бы даже сказал, что вещий сон - это не самый лучший и управляемый метод контакта с этим мощнейшим ресурсом.

То, что подсознание играет ключевую роль в формировании вещих снов и не только, также подтверждают многие ученые из самых разных областей науки.

Понятие «вещий сон» - конечно, такое бытовое. Можно действительно сказать, что сны, содержание которых сбывается, как говорит официальная позиция, объясняются интенсивной подсознательной работой. Вероятно, просто по-другому феномен вещего сна объяснить невозможно. Однако в конце стоит обязательно сказать, что до сих пор никто точно не знает, что именно представляет собой это непонятное подсознание.

Почему информация приходит во сне

Допустим, мозг действительно может знать больше, чем непосредственно наш разум. Однако почему он это не проявляет в бодрствовании или еще когда-то, а преимущественно во сне или просоночном состоянии? Кто-то объясняет это тем, что во сне наши духи или какие-то там астральные, эфирные, ментальные и подобные им тела куда-то улетают, вплоть до других измерений и далеких планет и там мы получаем новые знания и полезную информацию. Честно скажу, что я даже не хочу обсуждать такой абсурд, поскольку, к примеру, наша душа уже куда-то девается, если в мозге пребывающего в сознании отключить какой-нибудь маленький отдел и он тут же превращается в идиота. В общем это нерациональный взгляд, и отталкиваясь от него, невозможно получить хотя бы каких-то объяснений.

Многим кажется, что правая и левая доли мозга человека функционируют одинаково. Однако ученые еще много лет назад выяснили, что активность того или иного полушария приводит к совсем разным последствиям. Это очень хорошо видно, если во время трепанации черепа, которую проводят при сохранении сознания человека, отключать то одно, то другое полушарие. Выяснили, что левое полушарие - это логика, железная и бескомпромиссная, основанная исключительно на достоверных и известных фактах. Именно это полушарие характеризует наше существование в мире, поскольку его роль в бодрствовании значительно больше, чем у правого.

А правое, в свою очередь, отвечает за интуицию, искусство, создание, конструирование - в общем, за все творческие способности, какие только могут быть. На такие вещи совершенно на 100% ни в коей мере не способен человек с выключенным правым полушарием. В повседневной жизни у большинства людей правое полушарие мозга проявляет себя не очень активно. Зато среди художников, изобретателей, писателей, музыкантов легко найти человека, у которого оно работает значительно лучше левого.

Когда мы спим, роль логического полушария, то есть левого, крайне мала, что доказывает хотя бы то, что мы не можем даже осознавать себя. Верней, это возможно, но очень трудно. Зато во сне полностью раскрывается творческое правое полушарие. Именно оно помогает строить в мире наших фантомных ощущений самые причудливые образы, порой не имеющие ничего общего с логикой и здравым смыслом.

Вот тут-то и всплывает еще одна черта этого творческого полушария - интуиция. Получается, что именно во сне наша интуиция наиболее обострена и очевидна. Если в состоянии бодрствования правое полушарие активнее работает у женщин и творческих личностей, которые вследствие этого обладают, что называется, шестым чувством, то во сне у них оно проявляется еще больше и, кроме того, становится доступным каждому человеку. Именно эта теория логически объясняет, почему необыкновенные знания могут появляться во время сна.
Интересную версию выдвинули два австралийских психолога: Аллан Снайдер и Джон Митчелл. Они считают, что проблема заключается в человеческом рациональном разуме, который может не допускать какие-то варианты решения задач априори, как бы отсеивая наиболее невероятные. Однако во сне такая «цензура» может просто отключаться и как раз отвергнутый вариант нередко замыкает логическую цепь. Однако в разделе определения истинного вещего сна я подошел к этому вопросу как раз наоборот. Дело в том, что объяснения этих психологов относятся лишь к тем сложным вариантам, которые больше касаются каких-то научных разработок и тому подобного. В обыденной человеческой жизни происходят вещи гораздо более объяснимые и ожидаемые, поэтому особая парадоксальность решения может быть практически полностью исключена. В общем-то, они ничего нового не выдвинули, и все это укладывается в теорию усиленной работы правого полушария и отключения левого - «цензурного» в этом случае.

Когда возможен вещий сон

Большинству кажется, что вещий сон - это как элемент генератора случайных чисел, число может выпасть, а может и нет. Именно это приводит к возникновению самых абсурдных теорий. На самом деле ни одна идея во сне никогда не засветится просто так.

Ну, никогда никому не снилось что-то совершенно неожиданное. Если проследить зафиксированные истории с участием вещих снов, то эти сны почти всегда касаются того, что больше всего беспокоит человека. Мало того, даже обычные сновидения начинают подстраиваться под такие реальные переживания. Все гениальные озарения во сне, в том числе у Менделеева, произошли именно под действием напряженного мышления.

Понимание такого фактора облегчает целенаправленное создание вещих снов, ведь получается, что мысль о конкретной цели или вопросе выступает основным фактором его появления. Впрочем, данные техники на этом как раз основаны, имея высокий прикладной показатель. Даже чисто народные методы получения вещего сна обладают такой же природой, хотя там умышленная концентрация на вопросе, очевидно, просто подменяется ритуалами, заклинаниями и т. п.
Поэтому легко объяснить, почему человеку снится смерть больного близкого, когда он все время думает о нем и о его здоровье. Нетрудно понять, почему человек видит во сне местонахождение пропавшей вещи, которая очень нужна. Очевидно и понятно, почему гениальные открытия из изучаемой учеными области часто совершаются во сне.

Единственный вариант, когда может казаться, что вещий сон о реальных событиях возник случайно, происходит тогда, когда нечто, связанное с вами или вашими близкими, начинает интенсивно, но при этом неявно перерастать во что-то совсем необычное и серьезное. И в один прекрасный момент это всплывает перед вашим взором в вещем сне. Таким маневром подсознание предупреждает о возможных событиях, даже если вы о них совершенно не размышляли и не беспокоились.

Вещие сны видят все

Человек во время ночного сна находится не в статичном физиологическом состоянии, а совсем наоборот. Нормальный сон цикличен, как и все живое. Каждый цикл длится полтора часа, почти 80 минут из которых приходится на так называемую стадию медленного сна (ФМС), когда наш организм растет, восстанавливается и набирается сил. 10–15 минут приходится на противоположную стадию - быстрого сна (ФБС). В это время человек видит сны, а его организм переживает настоящую вегетативную бурю: скачет давление, температура, частота сердечных сокращений, дыхание и многое другое. Отличительной чертой является подергивание тела и быстрые движения глаз. После такого цикла человек каждый раз просыпается, хотя почти никогда этого не помнит, поскольку быстро снова засыпает. Получается, что за 4–7 таких ночных циклов период сновидений составит не менее одного часа, в течение которого можно пережить в общей сложности полсотни сюжетов сновидений и гораздо больше.

Допустим, некоторые утверждают, что видят вещий сон раз в год, но они запоминают не более трех снов за ночь, хотя спят долго. Нетрудно подсчитать, что вещим у них является один сон из тысячи тех, что они запомнили. А ведь на самом деле снов снится гораздо больше. Если бы этот же человек запоминал все увиденные сны, то вещие он видел бы каждые десять дней, ведь именно за такой период человек переживает тысячу снов.

Все это говорит лишь о том, что вещие сны снятся гораздо чаще, чем мы считаем. Но мы сами виноваты в том, что, проснувшись, просто не помним их. Вполне можно было бы предположить, что если бы человек всегда помнил все свои сны, то вещие попадались бы как минимум раз в месяц без каких либо тренировок и процедур, которые описаны в этой книге.

Что можно узнать из вещего сна

Что же человек может узнать из вещего сна? На самом деле практически все, что только пожелает. Поскольку природа вещего сна связана с деятельностью мощного подсознания, то никаких тематических ограничений информации в вещих снах быть не может.Вещие сны помогают получить какую-либо информацию вне зависимости от времени произошедших событий. Сон поможет узнать что-то из прошлого, происходящего сейчас или того, что только случится в будущем. Естественно, это касается только событий и их нюансов.
События могут быть также крайне разнообразны. Они могут касаться человека и тех, кто контактирует с ним. Также могут касаться природы и других самых глобальных понятий, включая даже политическую сферу. Если конкретно, то может присниться своеобразный прогноз погоды, предсказание конкретной природной катастрофы и даже победитель предвыборной гонки и перестановки в правительстве. Что касается природы, то вещих снов о ней гораздо больше, чем обо всем прочем. Другое дело, что зачастую люди, о них рассказывающие, неправильно и необъективно интерпретируют факты. В политике все обстоит еще сложней, потому что опытные политтехнологи хорошо знают, что любого провидца можно удачно использовать в предвыборной гонке, вот почему им верить сложно.

Наиболее правдивые и точные свидетельства вещих снов не случайно касаются деятелей науки. Именно в этой сфере больше всего практикуется постоянная атака мозга в определенном направлении. Время от времени мозг сдается именно во сне, даря своему владельцу как раз то, что он искал. То есть вещий сон способен приносить людям ответы на самые сложные задачи и вопросы. Наука и известные ученые это доказывают.

Особенно важно отметить, что вещий сон способен очень точно характеризовать здоровье человека и его близких. Дополнительным фактором тут является то, что подсознание может быть в курсе тех внутренних недугов, которые еще даже не проявились, поэтому сны о здоровье всегда должны вызывать интерес у любого человека. Они как бы предупреждают нас, ведь по-другому это сделать просто невозможно.

Во сне человек может просто обнаружить потерянную вещь или даже человека. Ему просто может присниться место, где нужно искать. Такую особенность вещих снов часто пытаются использовать целители, умеющие ими управлять.

Вещий сон необязательно должен носить характер пророчества или ответа на вопрос. Он, в конце концов, может просто что-то рекомендовать в той или иной ситуации, даже если вы особенно об этом не задумывались.

В общем, сон способен дать человеку ответ на любой вопрос, любую загадку, которая только может мучить человеческий разум. Это подтверждает история, мы и те, кто рядом с нами. Однако вещие сны - это не волшебная палочка, и возможности их небезграничны. Если что-то лежит за гранью восприятия, за гранью имеющихся данных, то полученная информация лишь будет соответствовать теории вероятности и не более.